Крестоносец из будущего. Командор

Андрей только представил на мгновение… Глядя на подрагивающие плечи девушки, кровь не только от мозга, но, казалось, и из малых, средних, верхних, вообще из всех оставшихся в организме кругов кровообращения, устремилась снова в одно-единственное место.

— Отче?! — Милица, изумленно и до конца не веря, подняла голову, хлопая глазами. — Сие значит, что вы…

ГЛАВА 8

Горячее женское бедро обжигало разогретой грелкой. Милица положила ему ногу на живот, обхватив руками за шею, проворные и нежные пальчики продолжали ласково царапать кожу.

Ее тугая, по-девичьи крепкая грудь чуть ли не вплавилась в его тело. Сердце стучало в бешеном ритме, словно желало выломать ребра и вырваться наружу. Она его выжала досуха, как губку, выпив все жизненные соки. Но усталости не было, она вся схлынула, оставив только ликующую радость во всем теле.

Такой женщины, норовистой и покорной, нежной и страстной, ощущавшей все его невысказанные желания и с радостью их выполнявшей, у него никогда не было в жизни.

Может, причиной такой безумной страсти стала смерть, что яростно дышала над невысокими стенами замка — ее незримое присутствие и вызвало это любовное безумное кипение. Скорее всего, так оно и было — Андрей по себе знал, что война всегда срывает тайные покровы с человеческой души.

— Ты безумец, Анджей! — Ласковый шепот девушки, в котором сквозило еле сдерживаемое ликование, ворвался в его сознание. — Я впервые по-настоящему ощутила себя женщиной, любимой и желанной. Не думала, что мужчина может так приласкать мою грудь, что там сердце замирает. Что это было, Анджей?! Теперь и умереть не жалко…

— Погоди умирать, Мила. С этим делом никогда не поздно, — тихо отозвался Андрей, с нежностью погладив ее ладонью по плечу. — Я думаю, что спасу тебя. Завтра ты покинешь крепость вместе со мною. Пойдем через горы к своим. Без коней, правда, но на своих двоих уйдем далеко.

— Подземный ход есть? — Девушка прижалась к нему еще сильнее, голосок задрожал от сдерживаемой надежды.

— Имеется, — отозвался Андрей и чуть повернул к ней лицо.

Он нашел ее полные и горячие губы, впился в них и почувствовал, как снова закипает в нем страсть, будто не было иссушающей тело ночи. Девушка с трудом оторвалась от него, приподнялась.

Предрассветные сумерки освещали келью лучше факела, и Андрей увидел перед глазами набухшие соски девичьих округлостей, покрытых темными пятнами засосов.

— Перестарался я, — он провел пальцем по пятну, а Милица радостно засмеялась, но тихо, еле слышно, благо бойница выходила наружу, а не в замковый двор.

— Нет, мой милый, — проворковала девушка, — я еще хочу тебя, безумно хочу. Отлюбить за всю мою нескладную жизнь. А ты… Не ожидала, что у тебя столько сил, ведь ты в возрасте…

— Не так я и стар, напротив, в самом соку, — Андрей горделиво постучал себя по торсу. — Мне ж только сорок три, какая уж это старость?!

— Действительно! — Милица лукаво улыбнулась и принялась сгибать пальцы на руке, считая вслух. — Один, два… Это до факела было, пока он не погас. Потом три, и вот перед рассветом четыре.

— Что четыре? — Андрей откровенно тупил, не понимая, что она подсчитывает. Милица снова засмеялась, и ее тихий смех зажурчал весенним ручейком.

— У меня больше раза никогда в жизни не было за ночь. А ты четырежды смог, мой повелитель. Еще один пальчик на ладошке остался…

Она тяжеловато, с явственным сожалением вздохнула, и только сейчас Андрей понял, в чем суть ее подсчетов, и возликовал той мужской гордостью, что и приводит зачастую к удивительной дури. Но думать о том он уже не смог, а сграбастал женщину, впился в ее грудь губами, втягивая в себя нежную кожу и ощущая ее дразнящий запах. И вскоре любовное безумие накрыло их…

— Иди, дочь моя!

Постным ханжеским голосом произнес Андрей, с таким же выражением на лице открывая тяжелую дверь перед Милицей, плотно закутанной в плащ.

Слова предназначались Арни, что вряд ли стоял перед дверью, но находился в коридоре и, тут к бабке не ходи, бдительно охранял «таинство исповеди».

Девушка еле слышно хмыкнула, словно подавилась смешком, и серой мышкою скользнула за дверь. Андрей хотел закрыть за ней, но не успел — испуганный вскрик разорвал предрассветные сумерки.

— Что такое?!

Рукоять меча сама легла в ладонь, и, выхватив клинок из ножен, он ворвался в коридор. И сразу увидел ее — Милица стояла у стены на дрожащих ногах, совсем по-детски засунув кулачок в рот от страха.

А потом он увидел Арни — оруженосец сидел на полу, прислонившись к стене. Он сжимал меч в руке, серебристая сталь словно очертила каменный пол.

— Твою мать!

Андрей бросился к верному телохранителю, протянув пальцы к шее — пульс нашел сразу и удивился. Этого быть не могло, но тем не менее случилось — верный телохранитель беспробудно спал младенцем и даже начал похрапывать.

Пара немедленно выданных пощечин к положительному результату не привели, тот продолжал мирно похрапывать, словно упившийся водкой запойный механизатор в подзабытой реальности.