Крестоносец (СИ)

Но когда уланы построились для копейной атаки и начали сближение, беглецы не выдержали. Ведь в Антиохию отступили, среди прочего, и те сипахи, что сражались против Андрея при Евфрате. Так что угрозу, исходящую от такой атаки, они прекрасно понимали. Тем более в ситуации отсутствия значимого численного превосходства. По их мнению, в такой сшибке им не только не победить, но и не прорваться. Потому как за уланами на известном удалении шли рейтары, а потом и драгуны, готовые добить тех немногих, что переживет лобовой удар длинными кавалерийскими пиками.

К слову, внезапностью ведь этот прорыв не стал. Во всяком случае направление прорыва предугадать не представлялось сложным. В силу рельефа местности и обстоятельств. Куда еще защитникам пытаться уйти как не сюда? Вот и прикрыли конницей эту дорогу своевременно, перебросив ее в эти места еще по темноте.

Ситуация выглядела так, словно мыши пытались разбегаться с корабля. Но акулы, что кружили вокруг него, методично забрасывали их обратно.

Зачем?

Бог весть.

Но ближе к закату защитникам это надоело и к Андрею вновь явились переговорщики.

— Ну что? — усмехнувшись, спросил князь. — Надумали?

— Надумали, — хмуро произнес раненный мулла. Он видимо участвовал в одной из атак или прорывов и умудрился поймать пулю в левую руку.

— А я говорил! Помните? Человек — птица гордая — пока не пнешь — не полетит. Достаточно было дать хорошего пинка, чтобы вы начали шевелить своими закостеневшими нейронами. А ведь до того даже слушать меня не хотели.

— Твоя правда, — мрачно добавил другой член делегации.

— Мои условия прежние. Все, кто пожелает остаться в городе — принимает христианство. Завтра же по утру. Остальные могут свободно уйти, забирая с собой только то, что сумеют унести в руках.

— Не слишком ли велико твое милосердие? — спросил Великий магистр ордена Святого Иоанна. На первых переговорах он не присутствовал, зато теперь от Андрея не отходил, боясь пропустить их новый раунд.

— Зачем тебе в городе мусульмане?

— Мне?

— Рыцари Святого Иоанна стали единственными людьми, что пришли мне на помощь не словом, но делом. Посему я не могу на это закрыть глаза. И предлагаю тебя принять Антиохию, порт Селевкию и все окрестные земли, принадлежащие мне по праву, признав меня своим сюзереном.

— Э-э-э… — растерялся Великий магистр.

— Ну же, решайся. Орден же хотел вернуться в Святую землю. Вот он — шанс. Иначе я вручу эти владения вместе со своим покровительством кому-то еще. Ты не хуже меня знаешь — скоро тут от всякого рода проходимцев станет не продохнуть. Многие захотят погреть руки на моем успехе. А вы — братья-рыцари, единственные, кто все это время старательно боролись ради победы. Поэтому вам первым и предлагаю княжество.

Задумчивое молчание.

Андрей немного подождал.

Пожал плечами.

И произнеся:

— Ну нет, так нет, — вновь повернулся к переговорщикам.

— Согласен! — громко и четко раздался голос из-за спины. Князь даже не успел ничего произнести напряженным переговорщикам…

Услышал.

Улыбнулся.

— Я уж думал было удивляться.

— Я… это непросто решение.

— Донеси его до своих людей. Завтра утром проведем оммаж. Я, как Император Восточной Римской Империи приму тебя под свою защиту и дам в кормление княжество Антиохия.

Снова тишина.

Андрей впервые использовал этот титул. Император Восточной Римской Империи.

Строго говоря — этот титул был не вполне корректен. На самом деле он не Император, а Василевс, что можно примерно перевести как монарх. Император же… с ним масса перипетий.

Изначально оно означало — верховный главнокомандующий или что-то в этом духе, будучи не титулом, а должностью. Входя в список наследственных должностей, которых держали в своих руках правители ранней Римской Империи. Но потом, искаженное в варварских традициях возродилось в Священной Римской Империи в совершенно ином значении. Как верховный наследный правитель — монарх. И Андрей применил этот термин именно в понятной средневековым испанцам, итальянцам и германцам смысле. Не мороча им голову весьма лихо закрученными вывертами древнеримской мысли.

И вот — он сказал.

Патриарх назвал Андрея наследником престола. Святой Престол подтвердил. А он? Он принял. Там и тогда, когда ему было выгодно это сделать. На своих условиях.

Выдумал Иоасаф II это все или нет — Бог весть. Но теперь дороги назад не было. Никому. И Андрей решил сыграть на этой карте. Ведь как иначе он передал бы достойно княжество мальтийцам?

Правильно. Никак.

Статусом он не вышел, чтобы такие жесты делать. Ежели как раньше — просто князь Антиохии, граф Триполи и прочее. А вот как Император Восточной Римской Империи — очень даже вышел.

«Вы хотите поиграть?» — подумал Андрей, глядя на обескураженного Великого магистра, но имея в виду всех этих задравших его местных политиков. — «Так давайте поиграем…» — И мысленно улыбнулся. Многозначительно. ОЧЕНЬ многозначительно.

Наконец Великий магистр сообразил, что сейчас произошло. Принял какое-то решение. И, приложив руку к груди, поклонился Андрею, встав на колено и произнеся:

— Мой Император.

Мгновение.