Крестоносец (СИ)

— Ходят разные слухи, моя Королева. Я слышал всякие мнения — от турок до французов. Сигизмунда большинство даже не рассматривает. Он слишком труслив для этого. Да что и говорить — даже войну он начал только под давлением ультиматума, который выдвинули ему магнаты. И как начал… словно он тут не при чем.

— И чем Сигизмунд сейчас занят?

— Безвылазно сидит в Вильно. Толи затаился, толи чего-то готовит, толи он взят под стражу влиятельными магнатами. Пока выяснить это не удалось. А учитывая осторожный характер короля, то это вряд ли будет просто. В его случае эти варианты едва ли могут быть отличимыми друг от друга. Во всяком случае — сейчас.

— Бедняга… — покачала головой королева. — Его ведь могут назначить главным виновником во всей этой заварушке.

— Так и будет моя Королева, так и будет, — покивал Уолсингем. — Не удивлюсь, если магнаты, когда их прижмут, убьют короля и объявят его виновником во всем. Что это он их вынудил вступить в войну нарушив Божий мир. Да и покушение это припомнят, опять же, совершенно глупое.

— Габсбурги уже отреагировали?

— Пока молчат, но, судя по слухам, Фердинанд планирует вторжение в Польшу. Болтают, будто он уже начал собирать войска. И даже начал привлекать к предстоящей кампании венгров.

— А Филипп?

— Он занят защитой Нидерландов от датчан. Говорят, что после того, как Андреас переманил на свою сторону прикормленный им орден и целую толпу наемников, он обижен на него.

— Император Восточной Римской Империи… — медленно произнесла Елизавета. — Он это серьезно?

— Он непредсказуем и любит неожиданные шаги. Но выделение Антиохийского княжества в вассальные владения Империи, равно как и дружба с Трапезундом позволяет предположить, что да — очень даже серьезно.

— В том-то и дело, что он любит неожиданные шаги…

— Генрих Валуа отправил в Тулу к его супруге небольшое посольство…

— Генрих?! — вскинулась Елизавета, перебивая Уолсингема. — Но зачем?

— Андреас, судя по всему, очень крепко и решительно зашел в земли Османской Империи. И в Париже не верят, что Сулейман оправиться. Поэтому они начали искать дружбы с новым ключевым игроком в регионе. Заходя через его жену, вероятно, для заключения династического брака.

— Это точно?

— Нет, конечно нет. Точных сведений у меня нет. Только слухи. Просто мне шепнули, что дочь Генриха Маргарита вполне подходит на роль супруги для сына Андреаса. Если же этот брак будет заключен, то франко-турецкий союз может превратиться во франко-византийский. И разбить его Габсбургам станет ни в пример сложнее.

— Насколько я знаю, Андреас испытывает очень прохладные чувства к Генриху.

— Поэтому это небольшое посольство повезло в Тулу большие и богатые дары. А кроме того — их сопровождает сильные контингент, дабы явить свой флаг в Москве и обозначить интересы Парижа. Так что Иоанн де Рюс без всякого сомнения постарается всячески способствовать этому союзу.

— А как же французские интересы в Польше?

— Они теперь не выглядят такими привлекательными. Как мне шепнули, Генрих готов пожертвовать теми, кто нарушил Божий мир ради создания сильного союзника против Габсбургов на востоке и юге.

— И Габсбурги будут сидеть сложа руки?

— У Фердинанда есть младшая дочь, которая хоть и несколько старше наследника Руси, но по матери происходит из Ягеллонов. А значит юный Иоанн сможет через нее претендовать на Литву и Польшу. В какой-то мере. Да и внучка Елизавета имеется, прекрасно подходящая для сына Андреаса. Так что в принципе — он должен попробовать перебить карту Генриха. Но мне про это мало что известно. Да и планы молодого Палеолога не ясны. Та же выходка с орденом Святого Иоанна удивила всех. А терция? Он лишил Филиппа одной его терции одним взмахом руки. Просто пообещал им всем землю в княжестве Антиохия, если они верно будут служить его вассалу — новому князю — Жану де ля Валетту.

— Просто землю?

— С крестьянами и производством в дворяне. Как и в каком порядке Жан должен сам решить. Но этот шаг оказался очень популярен в войсках. И терция охотно перешла под руку вассала Андреаса, и наемники, что теперь сражаются не просто за деньги, а за совесть…

Елизавета потерла себе виски.

Ситуация в Европе складывалась очень лихая.

— Как вы оцениваете вероятность гибели Марты? — наконец, после очень долгой задумчивости, спросила она.

— Неопределенно. Насколько я смог понять — итальянец, что отвечает за ее безопасность, знает свое дело. Он многоопытный и искушенный человек. Но его подчиненные не так хороши, как ему хотелось бы. Да, подобную дурость, они, без всяких сомнений отразят. Но если действовать тоньше и осторожнее, то я бы не дал никаких гарантий.

— Если бы так сложилось, что вам лично пришлось заниматься этим вопросом. Вы бы взялись?

— Все упирается в людей… — нервно дернув щекой, ответил Уолсинген. — И время.

— И?

— Да, пожалуй, что да. — нехотя ответил он.

— И в какую сумму это могло бы обойтись? — повела бровью Елизавета.