Крестоносец (СИ)

По ходу дела я познакомился с винным погребом монастыря, где заправлял пузатый и красноносый брат Леонардо, не расстававшийся с пузатой бутылкой, оплетённой ивовой лозой. Погреб был велик, вдоль стен с двух сторон от прохода стояли дубовые бочки, каждая примерно литров на двести, и было их не один десяток.

Леонардо оказаться тем ещё весельчаком, которого, уверен, редко кто видел в абсолютно трезвом состоянии, и это несмотря на вроде бы строгие нравы, царящие в обители цистерцианцев.

Брат Леонардо живо заинтересовался процессом производства спирта, и мне пришлось досконально посвятить его во все тонкости, кои он впитывал, словно губка. Находясь как-то в благодушном настроении, я рассказал ему, что приготовленная в правильной пропорции смесь нескольких сортов винограда, проще говоря купаж, может дать непревзойдённый результат. Именно так столетия спустя монах-бенедиктинец Дом Пьер Периньон совершит революцию в деле производства вин. Глядишь, шампанское теперь в будущем будет называться «Дом Леонардо».

Познакомился я и с местным поваром, тоже своим в доску монахом, который подкладывал мне всегда самые большие и сочные куски мяса или рыбы, невзирая на разного рода посты. В благодарность я научил его делать салат, в моём будущем носящим название «Оливье». Майонез пришлось изобретать самому, благо что яйца (любые — хоть фазаньи и перепелиные), горчица и оливковое масло имелись в избытке. Так как слова «майонез» в природе ещё не существовало, назвал я его «клервез» в честь монастыря. А вместо картошки я предложил варёную репу или тыкву.

На случай поста сказал, что мясо можно заменить варёной рыбой, и в качестве примера мы сделали и «рыбное оливье». Поскольку я помнил, как должно было выглядеть оригинальное блюдо от самого Оливье, постарался применить те самые ингредиенты, включая паюсную икру, каперсы и отварных раков. Получившееся блюдо вызвало у монахов, самого аббата и всё ещё гостивших у него венценосных особ понимание, и это ещё мягко сказано. Король лично заявился со мной на кухню, чтобы я при нём и его личном поваре ещё раз сделал этот салат, который по моему предложению получил название «La salade le croise», то есть «Салат крестоносца». А в итоге стянул со своего пальца золотой перстень с крупным сапфиром и вручил мне. Я, конечно, слегка обалдел, и тут же с грустью вспомнил о припрятанном в моих вещах перстне Адель. Знал бы монарх о том подарке… На моё счастье, надеюсь, не знает.

Этот перстень можно и не прятать, подумал я, натягивая его на безымянный палец правой руки. Я уже говорил, что ко всякого рода цацкам отношусь с предубеждением, но здесь, в средневековой Франции, подарок самого короля внушает окружающим почтение. Пусть на перстне и не написано, что его носил сам монарх, но, думаю, эта весть всё равно разлетится, шила, как говорится, в мешке не утаишь.

Про себя же я решил, что буду готовить этот салат при каждом удобном случае, пусть даже не все нужные ингредиенты окажутся под рукой, чтобы как-то разнообразить походную пищу.

Пока мы с Роландом куковали в монастыре, ожидая, когда созреет брага, я вырезал из дерева буквы латинского алфавита, сложив их определённым образом и нанеся краску, напечатал листок со словами молитвы «Отче наш», она же «Pater noster». Эффект получился потрясающим. Его Преподобие держал листок перед собой на вытянутых руках (видимо, страдал дальнозоркостью), и качал головой из стороны в сторону, а выцветшие брови его, выгнувшись дугой, всё не желали возвращаться в исходное положение.

— И это тоже тебя надоумил Святой Януарий? — спросил он, не отрывая взгляда от печатных букв.

— Он самый, — вздохнул я с таким видом, будто и рад бы куда-нибудь спрятаться от советов обезглавленного святого, но тот, не спрашивая моего совета, сам является ночами в сновидениях.

Пришлось рассказать, из какого металла лучше отливать буквы, чтобы они прослужили как можно дольше, и как вообще должен быть, в меру моего разумения, организован процесс книгопечатания, и каждое моё слово дотошно переносилось монахом-писарем на бумагу.

Кстати, о бумаге… Гулять так гулять, подумал я, предлагая аббату способ получения таковой из растёртой жерновами соломы с отбеливанием известью и толчёным мелом. Это самая доступная и дешёвая технология из тех, которые я знал, и вскоре монахи под моим чутким руководством получили бумагу на практике.

— Сын мой, а не хочешь ли ты остаться при нашем монастыре? — после того, как мы получили первые образцы бумаги, осторожно закинул удочку Бернард Клерво. — Не обязательно даже в качестве послушника, сможешь остаться вольным человеком, и будешь получать всё по первому твоему желанию.

Предложение звучало заманчиво. В тишине и покое заниматься понемногу прогрессорством, живя на полном пансионе среди покрытых виноградниками холмов… А Роланд? А Беатрис? По возвращении из похода я собирался повидаться с ней и, чем чёрт не шутит, замутить роман, тем сама она, как мне показалось, питает ко мне определённую симпатию.