Крестоносец. За Гроб Господень

— И наслал он на них тучи мух, которые истребили их, и лягушек, которые их уничтожили. Он также наслал на их урожай гусениц, а на сады и виноградники — саранчу. Он побил их лозу градом, а на сикоморы наслал мороз. Он наслал град на коров и быков, а стада овец испепелил разящими молниями. Он бросил на наших врагов всю силу своего гнева и возмущения, послав в их ряды ангелов зла. Он обрушил на них свой гнев. Он не пощадил их души. Он уничтожил их страшным мором.

Граф Раймунд осушил бокал и уставился своим единственным глазом на Гуго.

— Нам только и осталось, что полагаться на Бога, — заявил он. — Император нам не поможет. Туркам нужна либо наша капитуляция, либо наши головы, а скорее всего — и то и другое. Наши пастыри покинули свою паству, и она голодает. — Он умолк, прерванный новым взрывом криков и воплей.

Взглянув вверх, Элеонора увидела полосы огня, разрезавшие ночное небо и осветившие кроваво-красным светом его бесконечную черную бездну. В городе послышались крики «Deus vult! Deus vult! Знамение, знамение!».

— Раз им нужно знамение, то будет у них знамение! Мы об этом позаботимся. — Раймунд наклонился и сунул бокал в руки Гуго. — Они его скоро получат.

Он поднялся, склонил голову, словно прислушиваясь к доносившимся снизу тирадам Пьера Бартелеми, а потом попрощался и ушел.

Вскоре «Бедные братья» снова собрались на той же крыше. На этот раз с ними были также Альберик и Норберт, похожие на братьев-близнецов: оба в капюшонах, и у обоих были одинаково изможденные, как у трупов, лица с кожей, обвисшей и сморщившейся после перенесенных лишений. Но глаза их, как и прежде, пылали огнем. Они, казалось, куда-то торопились, будто им хотелось побыстрее приступить к какому-то важному делу. С ними также был Бельтран. Он не скрывал своей радости по поводу воссоединения с Имогеной, как и не скрывал своего недовольства тем, как нехорошо обошлись с ним и его любимой женщиной, ни о чем не предупредив заранее. Гуго отбросил его обвинения и сказал, что для успеха плана Боэмунда замысел нужно было держать в тайне.

— Ну-ну, — пробормотал Бельтран, оглядываясь вокруг с натянутой улыбкой. — И как мы теперь будем выбираться из осажденного города? С помощью какой хитрости и чьего предательства?

— Что ты предлагаешь делать? — грубо прервал Гуго подтрунивание Бельтрана.

— А мы что, можем что-то сделать? У нас есть выбор? — с сарказмом спросил Бельтран.

— Мы должны драться! — запальчиво воскликнул Теодор. — Мы не сможем долго выдерживать осаду. С каждым днем мы становимся слабее. И у нас не остается иного выбора, как выйти из Антиохии и навязать Хебоге сражение.

— И потерпеть поражение, да? — спросил Бельтран.

— Мы в отчаянном положении! — вмешался в разговор Гуго. — Выбора у нас нет. Теодор прав. Мы видели приметы в небесах. «Армия Господа» должна вокруг чего-то сплотиться. Мы должны очиститься. — Голос его, еще минуту назад сильный и звонкий, вдруг превратился в шепот. — Граф в курсе дела. Воля Божья должна быть исполнена.

Он и Готфрид поднялись и отправились вниз по ступенькам. Чуть позже за ними последовали Альберик и Норберт.

Наконец и Бельтран, пробормотав слова прощания, ушел, оставив Элеонору и Теодора наедине.

— Как ты себя чувствуешь?

Она слабо улыбнулась в ответ.

— Я — усталая, голодная, грязная и…

— Растерянная? — подсказал Теодор.

— Да, растерянная.

— Мы все растерянные, потому что сбились с нашего пути.

Элеонора прислушалась, наклонив голову. Голос Пьера Бартелеми уже не раздавался во дворике.

— Что замышляет мой брат, скажи, Теодор?

— Он замышляет знамение. — Теодор приблизился и сел на подушку рядом с Элеонорой. — Знамение Господне.

— И Господу в этом немного поможет мой брат?

— Возможно, — усмехнулся Теодор. — Господь помогает тем, кто обращается к нему за помощью.

— А также тем, кто готов пойти ему навстречу, да? — устало пробормотала Элеонора.

— Вот именно, — прошептал Теодор. — Элеонора, в Иерусалиме находятся реликвии нашего Спасителя. А что, — Теодор взглянул на небо, — если мы найдем подобную реликвию здесь, в Антиохии?

Ответ на вопрос Теодора последовал довольно быстро. Пьер Бартелеми, загадочным образом исчезнувший на несколько дней, появился снова и предстал перед графом Раймундом и Адемаром Монтейским, обещая божественное откровение. Потребность Пьера в благодарных слушателях наконец-то была замечена Господом и немедленно удовлетворена. Дело в том, что в городе уже ширилась паника, и люди страстно желали знать, какая судьба их ожидает. Весть о предстоящем откровении распространилась, как пожар в сухой траве, и когда Пьер предстал перед зрителями, то послание, оглашенное его зычным голосом, мгновенно разнеслось по всему городу.