Крестоносец: Железная Земля

— Ты не понимаешь, — оборвал меня дуайен. — Нам нужна наша земля. Не клочки суши среди безбрежного моря, а те земли, которые изначально принадлежали моему народу. Тот, кто обедал за столами в королевском чертоге, не станет есть выброшенные кем-то объедки.

— Хорошие слова, милорд. Обещаю, император услышит их.

— К завтрашнему утру вы должны быть готовы отправляться к имперским берегам. — Варин тяжело вздохнул. — Много опасностей ждет вас, поэтому будьте осторожны. И помните, что мы вручили вам судьбу нашего народа. Мы будем ждать вас. Я буду ждать…

* * *

Последние корабли виари покидают бухту Мьюра, и мы отплываем вместе с ними. Моряки «Афалины» поднимают паруса, а мы с Домино стоим на баке и смотрим вперед, в открывающуюся за утесами бухты даль океана.

Странно, но сейчас мне вспоминается сцена из фильма «Титаник», когда герои ди Каприо и Кейт Уинслет стоят на носу лайнера, и девушка разводит в стороны руки, будто летит. Красивая сцена, но почему-то мне кажется, что слишком много в ней наигранного, киношного, хотя…

— О чем думаешь? — спрашиваю я, наклонясь к ушку Домино.

— О нас с тобой. О том, что вот-вот начнется.

— Что начнется?

— Не знаю.

Паруса «Афалины» разворачиваются, хлопают, наполняются ветром, и корабль начинает движение туда, где изящные виарийские суда, выстроившись в караван, плывут в открытый океан. Матросы-виари суетятся, проносятся мимо нас, занимаясь своим делом, и я почему-то чувствую себя на корабле лишним.

— Все будет хорошо, — шепчу я Домино. — У тебя все получится.

Я замечаю, что Элика стоит у носовой надстройки, постукивает себя по левой ладони магическим жезлом и наблюдает за нами. Ее глаза серьезны, в них нет насмешки. Только какая-то печаль.

— Начинаем путешествие, милорд собрат рыцарь! — громыхнул подошедший к нам Домаш. — Госпожа Брианни, ты нынче прекрасна, как это утро. Счастливец твой супруг, Матерью клянусь, счастливец. Не каждому дано эдакой красотуни взаимную любовь заслужить.

— Ты такой любезный, сударь, — Домино опустила глаза.

— А ты не смущайся, госпожа, не надо. Матерь наделила тебя красой неземной, сим гордиться пристало! — Домаш совсем по-свойски хлопнул меня по плечу. — Убедил ты меня, милорд Эвальд, вот вернусь к себе в Бобзиглавицы, начну искать себе невесту.

— Давно тебе пора хозяйкой обзавестись, — сказала со слабой улыбкой Домино. — Такой видный мужчина, и один.

— Видный? — Домаш аж задохнулся от счастья. — Ну, скажешь тоже…

— И воин славный, — продолжила Домино. — Эвальд мне про твои подвиги рассказывал. Такому нужно много наследников родить, чтобы о славе твоей поколениями помнили.

— Ах, госпожа, твои бы слова да Матери на слух! Давно о сем мечтаю, да все не складывается. — Тут Домаш подкрутил усы. — Ничего, как женюсь, за шесть лет двенадцать детей с женкой моей родим.

— Это как? — не удержался я.

— А каждый год по двойне! И сил и желания у меня вполне достанет на такое увеличение рода Домашей. — Роздолец наклонился ближе, перешел на шепот. — Вон, возьму да и паненке Элике нашей руку, сердце и все мое прочее достояние предложу! Как думаете, примет она?

— Еще как примет! — с самым серьезным видом заявила Домино.

— Коли собрат мой Эвальд женился на виарийской деве, то и мне не след отставать. Да и хороша собой волшебница наша.

— Помнится, пан Домаш, говорил ты мне, что волшбы боишься, — заметил я.

— Так то ж черной волшбы. А паненка Элика наша златоволосая — добрая ворожея, чаю, меня колдовством изводить не станет.

— Ой, Домаш, это ведь любовь!

— Так и мне порой кажется. Или душой я к ней прикипел за время странствований наших? А еще я женской красоте ой как неравнодушен, а дамзель Элика ну уж очень красивая. Разве возможно мимо такой вот барышни пройти спокойно? Никак нельзя. Но госпожа Брианни лучше, — Домаш неожиданно наклонился и, взяв руку Домино, запечатлел на ней звучный поцелуй. — Оставлю вас, а то вы, верно, вдвоем желаете побыть.

— Он и впрямь обхаживать ее начнет, — шепнула Домино, глядя, как Домаш подошел к Элике и о чем-то с ней заговорил. — И вот будет забавно, если у него все получится!

— Да, было бы здорово.

— А ты не ревнуешь? — внезапно спросила Домино.

— Ревную? К кому?

— Ну, Элику к этому рыцарю, — тут Домино покраснела, опустила глаза. — Прости, я глупость сказала.

— Глупость, — я обнял ее и крепко поцеловал в губы. Потом мы стояли обнявшись, и над нашими головами хлопали паруса и кричали чайки, будто слетевшиеся сюда со всего острова. «Афалина» понемногу набирала ход, плавно скользя мимо последних ледоров, еще не покинувших бухту.

Я подумал, что очень скоро мы вернемся в имперские земли. А там…

— Ты думаешь о будущем? — Домино непостижимым образом угадала мои мысли. — Не надо, не стоит.

— Я боюсь за тебя.

— А я за тебя. Но это всего лишь любовь.

— Любовь, — я посмотрел ей в глаза. — Да, любовь. Я люблю тебя.

— А я тебя, — Домино прижалась ко мне, вздохнула. — Как хорошо, что есть любовь. И она бережет тех, кто в нее верит.

* * *