Крестоносец: Железная Земля

— Странно, зачем понадобилось устраивать парню побег. Он ведь очень хорошо сидел на руднике.

— Сидел. И сгнил бы там, если бы не одно обстоятельство. Сам этот долбанный виссинг — никто. Де Фанзак считает, что он связан с какой-то тайной, за которую сулийцы многое дадут.

— Меч Зералина, так?

— Возможно. — Субботу совершенно не удивили мои слова. — Но не обязательно. Сулийцам нужен не сам Ратберт, а что-то с ним связанное. — Дампир взял со стола свиток и протянул мне. — Прочти.

Я развернул свиток. Это было письмо без адресата, написанное на имперском языке.

«Парри, друг мой, ты провалил четыре попытки добраться до Татуированного, и пятого провала я тебе не прощу. Я предупреждал, что стерегут его на совесть, а теперь, из-за твоей нерадивости, его стерегут еще строже. Но я ценю тебя, друг мой Парри, и хочу дать тебе последний шанс. Податель этого письма опытный маг, он поможет тебе справиться с магическими печатями и замками. Вдвоем вы справитесь. Можешь нанять еще людей, только найди таких, с которыми потом не возникнет хлопот. Используй городскую клоаку — это лучший способ проникнуть в крепость. Учти, что Татуированный должен быть доставлен ко мне не позже, чем за три недели до дня Остара. Промедление недопустимо. Я жду от тебя безусловного выполнения задания.»

— Что это? — Я свернул бумагу в трубку, поднял глаза на дампира.

— Перевод. Оригинал был написан на байле.

— Говори яснее, Лукас.

— Это письмо написал мой папаша. Его вампирская светлость граф Эмиль де Сантрай. И он написал это письмо барону Парри, своему фактотуму в Ардессе.

— Они хотели освободить Ратберта?

— Хотели, но я не позволил.

— С чего ты взял, что это письмо написал твой… отец? Тут нет ни подписи, ни печати.

— Вот оригинал, — Суббота протянул мне другой листок, измятый и потрепанный в уголках, написанный знакомыми мне виарийскими письменами. В углу листка под текстом я заметил вычурную, сделанную красными чернилами монограмму, сплетающую вместе буквы Е и С.

— Вампиры очень ревнивы, если речь идет об их персонах, — пояснил Лукас. — Ни один вампир не позволит кому-то использовать его подпись, печать, монограмму или оккультный знак. Я видел эту же монограмму на тех немногих вещах, которые де Сантрай дарил моей матушке — носовые платочки, кружева… Это во-первых. Во-вторых, Парри перед смертью признался, что работал на де Сантрая.

— Ты убил его?

— Я даровал ему покой.

— День Остара — это ведь весеннее равноденствие, так? А Татуированный это Ратберт?

— Соображаешь, парень, — с издевательской снисходительностью ответил Суббота.

— Тогда зачем нужно было его выпускать из Ардессы, устраивать весь этот дебильный спектакль с моим участием?

— Мы не могли ответить на вопрос, почему вампиры так упорно пытались освободить Ратберта. Предположений было много, но ни одно не объясняло такой настырности и такого интереса к узнику. Заметь, Ратберт не вампир, не маг, всего лишь дикий варвар из захолустья, но ради вызволения Ратберта агенты Суль вынуждены были засветить Парри, в которого даже я верил до последнего. Они начали нервничать, потому что Ратберт, согласно их планам, должен был в нужное время оказаться в нужном месте, а вместо этого он попал в имперскую тюрьму. В каком месте, в какое время? Вот этого мы не знаем, а это дьявольски важно, виконт.

— И как же планировалось вытащить виссинга из тюрьмы?

— Сначала пробовали подкупить стражу, потом пытались использовать одного молодого следователя, шантажируя его. Когда провалились все попытки подкупа и шантажа, решили напасть на тюрьму, используя катакомбы под замком Ардессы. Живых людей Парри не использовал, только солдат праха. И вот что интересно — маг, присланный в помощь Парри, был виарийцем из независимого клана. Нужны очень веские причины, чтобы заставить свободного виари служить сулийцам, или же Морской Народ ведет свою, никому неведомую игру. Слишком все запутанно.

— Хорошо. Я так понял, нам нужно выследить Ратберта. Но с чего начать?

— С этого, — Лукас показал на оригинал письма. — На бумагу обратил внимание?

— На вид будто старая. Надо думать, она особенная?

— На бумаге есть водяные знаки. Она изготовлена в Харемской обители.

— Мне это ни о чем не говорит.