Крестоносцы. Полная история

В тот момент Нур ад-Дин, считавший себя единоличным гарантом власти Саладина, высокомерно хвастал, что «турецкие стрелы — единственная защита от франкских копий»[524]. Но по мере того, как в начале 1170-х годов Саладин укреплял свое положение в Каире — избавившись от халифа Фатимида, отправляя наместников вроде Каракуша на Верхний Нил, в Йемен, Ифрикию и Магриб, чтобы взять под контроль транссахарскую работорговлю и маршруты караванов с золотом, соблазняя народ Каира снижением налогов и покупая лояльность реформированной египетской армии щедрыми земельными подарками (икта), которые он раздавал и эмирам, и солдатам, — выскочка-курд все сильнее тревожил Нур ад-Дина[525]. Саладин тоже не знал покоя: чем больше власти он забирал, тем больше боялся ее лишиться.

Недоверие, которое Нур ад-Дин и Саладин питали друг к другу, вышло на поверхность через несколько месяцев после смерти фатимидского халифа аль-Адида, когда Саладин сорвал объединенное нападение сирийских и айюбидских сил на позиции франков в южной Палестине. Он вдруг понял, что завоевания в Иерусалимском королевстве в конечном итоге приблизят его к сухопутной границе с сирийскими территориями Нур ад-Дина. Ему выгоднее, решил Саладин, сохранять франкскую буферную зону между Египом и Сирией до тех пор, пока он не будет полностью уверен, что сам может решать, повиноваться ли ему приказам Нур ад-Дина или игнорировать их[526]. Преданный воин Аллаха и закоренелый враг христиан вряд ли стал бы так поступать. Не похоже это, если уж на то пошло, и на действия человека, который ставит служение идее единства ислама выше собственных политических амбиций.

15 мая 1174 года в Дамаске скончался Нур ад-Дин: после напряженной игры в поло атабек слег с лихорадкой и наотрез отказался от кровопускания, на котором настаивали его доктора. В стихах на смерть Нур ад-Дина, сочиненных Имадуддином, его кончина называется катастрофой для ислама: «Вера погрузилась во тьму, ибо светоч его погас… Да оплачет ислам заступника народа, а Сирия — хранителя государства и его границ»[527]. Саладин же уподобил уход Нур ад-Дина «толчку землетрясения»: особенно проникновенное сравнение, поскольку всего четырьмя годами ранее большая часть Сирии серьезно пострадала от одного из крупнейших сейсмических событий в истории региона[528]. Перед нами, конечно, типичный надгробный панегирик, но в нем есть и большая доля истины. Нур ад-Дин действительно был безупречно благочестив. Ему почти в одиночку удалось превратить войну с франками в джихад. Он правил двадцать восемь лет и сделал больше, чем кто-либо другой, для укрепления единства и военной славы мусульман Святой земли. Даже Гийому Тирскому не удалось обесценить достижения или очернить характер Нур ад-Дина. Превзойти его было непросто. Но при всех его добродетелях ничто человеческое Нур ад-Дину не было чуждо. А когда он отошел в мир иной, наследовал ему одиннадцатилетний сын ас-Салих, что поставило под вопрос будущее империи.

Ситуация дополнительно осложнилась, когда менее чем через два месяца после смерти Нур ад-Дина от острого приступа дизентерии скончался Амори Иерусалимский. Он тоже оставил после себя несовершеннолетнего наследника: тринадцатилетнего мальчика, коронованного под именем Балдуин IV. Соболезнования, которые Саладин отправил в королевство франков, были прохладнее, чем те, что он послал ас-Салиху, а за закрытыми дверьми он злорадствовал по поводу смерти Амори: «Пусть Аллах проклянет его, и оставит его, и горько накажет его»[529]. Причины радоваться у него действительно были. Балдуин — сын Амори от первой жены Агнес де Куртене — был юношей умным, энергичным и «приятного нрава», а походкой и манерой разговора до боли напоминал отца[530]. И только одно серьезно отличало его от родителя: когда юный король подрос, выяснилось, что он страдает от неизлечимой и чудовищно обезображивающей проказы — такой серьезной, что Гийом Тирский ошибочно принял ее за слоновую болезнь[531]. Юный возраст Балдуина, его заболевание и недостойное поведение окружавших его взрослых, потерявших всякие приличия в погоне за властью, в конце концов поставят королевство крестоносцев на колени.