Крестоносцы. Полная история

Впервые за почти двести лет вместо имени халифа шиита-исмаилита с минбара прозвучало имя халифа-суннита, и случившееся должно было потрясти Египет до основания, потому что право быть названным на пятничной молитве (как и право чеканить монеты) считалось исключительной привилегией халифа как главы государства. Назвать другое имя было больше, чем святотатством, — это была измена. Но когда 3 сентября вместо имени Фатимида прозвучало имя Аббасида, собравшиеся правоверные и слова не сказали. «Никто не выразил неодобрения», — записал Ибн аль-Асир[514]. Поэтому в следующую пятницу, 10 сентября, визирь Египта Саладин приказал провозгласить хутбу за аль-Мустади во всех мечетях Каира. И снова, написал Ибн аль-Асир, «две козы не сшиблись из-за этого рогами»^{120}[515]. Еще неделей позже имя аль-Адида исчезло из хутб во всех мечетях Египта. Повсюду имамы благославляли имя Аббасида, жившего в Багдаде, в 1300 километрах от Каира. По идее аль-Адид должен был быть вне себя от ярости и негодования. Но к тому времени ему уже было все равно. 13 сентября в результате короткой, тяжелой — и, как шептались, очень своевременной — болезни аль-Адид умер, не дожив десяти дней до своего двадцать первого дня рождения[516]. Таким образом, физическая смерть халифа совпала с его же правовой кончиной, а вместе с ним подошла к концу и власть Фатимидов в Египте.

После смерти аль-Адида Саладин и один из его командиров, эмир по имени Каракуш, собрали семью аль-Адида во дворце халифа. Старшему сыну аль-Адида Дауду они сказали, что из-за того, что отец его умер, не назначив его официально преемником, он не может унаследовать трон. Дауда и всех его родственников мужского пола поместили под пожизненный домашний арест, полностью изолировав от женщин во избежание появления на свет сыновей. Личных слуг и рабов семьи уволили или перепродали. Саладин осмотрел сокровищницу халифа, подивившись сосудам, полным гигантских жемчужин и рубинов, великолепным эфесам, усыпанным изумрудами, археологическим диковинкам вроде огромного ребра, принадлежавшего какому-то давно вымершему морскому исполину, и лечебному барабану, отворявшему запертые ветры, — будто бы он заставлял любого, кто его слышал, эти ветры испускать[517]. Визирь провел курдских и сирийских солдат маршем по улицам Каира, стремясь погасить народное недовольство, которое могли бы спровоцировать похороны аль-Адида. Сам он скорбел публично и демонстративно. А затем продолжил работу, которая велась уже два года: принялся вычищать сторонников Фатимидов из египетской армии и чиновничества и превращать Египет в плацдарм для дерзкой кампании по завоеванию Святой земли и всего, что ее окружало.

Салах ад-Дин ибн Айюб родился то ли в 1137, то ли в 1138 году в крепости Тикрит, что расположена в 180 километрах от Багдада вверх по течению Тигра[518]. Его отец-курд, брат Ширкуха Айюб, происходил из древнего армянского города Двин. Ибн аль-Каланиси описывал его как «человека рассудительного, разумного и знающего»[519]. Айюб поставил свои таланты на службу сельджукскому султану, а позже — Занги и Нур ад-Дину. Сыновей — Шахин-шаха, Туран-шаха, Саладина, аль-Адиля (Сайф ад-Дина, или Сафадина), Бури и Тугтегина — он растил в Мосуле и Баальбеке, где был наместником. Со временем Айюб занял высокое положение в военной иерархии Зангидов, став таким уважаемым человеком, что, как рассказывали, ему одному разрешалось сидеть в присутствии Нур ад-Дина. Он позаботился, чтобы Саладин и его братья росли готовыми к такой же судьбе: уже в юности Саладин был опытным всадником, умелым управителем, обходительным царедворцем и благочестивым мусульманином, который усердно молился и с удовольствием слушал ежедневные чтения Корана и хадисов. В возрасте двадцати с небольшим лет Саладин проявил свои военные таланты, сражаясь в Египте бок о бок с Ширкухом и другими членами будущего клана Айюбидов, в том числе с отцом Айюбом и братом Сафадином. О его растущей славе говорит тот факт, что в 1167 году ему доверили оборону Александрии от Амори Иерусалимского.