Крестоносцы. Полная история

Такая готовность без малейших угрызений совести менять лагеря стала визитной карточкой Шавара: он знал, насколько важен Египет и для крестоносцев, и для сирийцев, и в соответствии с этим знанием разыгрывал карты. Получив призыв о помощи, Амори — как и рассчитывал Шавар — отправил на юг большое войско, чтобы осадить курдского полководца в Бильбейсе. Ширкух даже среди крестоносцев славился своей «превеликой выносливостью к лишениям», а также способностью терпеть «голод и жажду с бесстрастием, довольно необычным для его возраста»[503]. Он выдержал трехмесячную блокаду, прежде чем наконец согласился заключить мир. Амори, чье внимание требовалось дома, отступил, и Ширкух организованно увел свою армию обратно в Сирию. Сам толстый курд ехал в арьергарде, демонстративно сжимая в руке железный топор. Когда его спросили, не боится ли он, что франки могут подстеречь его во время отступления, Ширкух ответил: «Хотел бы я, чтобы они это сделали, тогда бы вы увидели, что сделал бы я. Клянусь Аллахом, я бы обнажил меч, и никто из наших людей не был бы убит, пока не убил бы нескольких [врагов]… Мы захватили бы их земли, и никто из них не уцелел бы»[504].

Какое-то время ему, однако, пришлось подождать, поскольку приоритет отдавался другим фронтам. У Нур ад-Дина было полно забот и помимо Египта — как и у Амори. Пока король крестоносцев осаждал Бильбейс, Нур ад-Дин нанес ему жестокий удар на севере, уничтожив плохо организованную коалицию франкских, византийских и армянских армий. В битве при Хариме (недалеко от Артаха, между Антиохией и Алеппо) это войско было «сокрушено и разбито мечами врага». Всех командующих — князя Антиохии Боэмунда III, графа Триполи Раймунда III, сына последнего графа Эдессы Жослена, армянского князя Тороса II и Константина Коломана, византийского правителя Киликии, — увели в Алеппо «в цепях, как последних рабов», и заточили в темнице, где они стали «игрушкой басурман»[505]. Вскоре после этого Нур ад-Дин штурмом взял Банияс, стратегически важный город на границе между Дамаском и принадлежавшими крестоносцам Акрой и Тиром. «Эти большие перемены и ужасные бедствия так сильно повлияли на состояние христиан, что они были доведены до последней почти крайности, — писал Гийом Тирский. — Ни одного луча надежды не осталось»[506].

Прибытие в Иерусалим опытного крестоносца Тьерри, графа Фландрии (это была уже четвертая его экспедиция на Восток, впервые он побывал там в 1139 году), и военная помощь Антиохии и Триполи отвлекли Амори от египетской кампании. Нур ад-Дин тоже был занят делами на севере, и Ширкуху пришлось выжидать своего часа, прежде чем просить сил и средств, необходимых ему, чтобы снова двинуться на юг. И все-таки в конце 1166 года он убедил Нур ад-Дина позволить ему продолжить покорение Египта. С благословения господина Ширкух собрал войско из двух тысяч всадников и огромного числа пеших воинов и в январе 1167 года в очередной раз вторгся на территорию Фатимидов, разбив лагерь у стен Каира — в тени Сфинкса и великих пирамид Гизы. На этот раз он взял с собой восходящую звезду своей курдской свиты: двадцатидевятилетнего племянника из Дамаска Юсуфа ибн Айюба.

Учуяв опасность, Шавар опять кинулся за помощью к врагу своего врага. Как всегда, помощь крестоносцев имела свою цену — как минимум номинальную. Шавар пообещал Амори за поддержку невероятную сумму в четыреста тысяч золотых динаров (общим весом 1776 килограммов золота). Чтобы придать этому фантастическому предложению хоть какую-то убедительность, Шавар пригласил двух франкских послов — Гуго Кесарийского и известного тамплиера Жоффруа Фуше — в Каир, чтобы они могли лично встретиться с аль-Адидом. Юный халиф — восемнадцатилетний, с совершенно детским лицом и едва пробивающимся пушком на подбородке — ждал их во дворце, полном экзотических животных и птиц, в окружении толпы евнухов и слуг. Аль-Адид сидел на золотом троне, скрытый от взглядов занавесом, расшитым жемчугом и золотыми нитями[507]. Эффектно предъявленный по команде Шавара, халиф дал слово, что франки получат свою награду, если только смогут спасти его от суннитской угрозы. И ранней весной армия франков во главе с Амори вторглась в Египет вслед за курдами, не побоявшись сокрушительных бурь и ураганов, которые порою заставляли их спешиваться и зарываться в песок, чтобы уцелеть. Яростные сражения гремели по всему Египту, бои велись и далеко к югу от Каира, при аль-Бабейне, и в дельте Нила, при изнурительной осаде Александрии, оборону которой возглавлял Юсуф ибн Айюб.

Военные действия 1167 года окончились вничью, однако в августе, когда обеим сторонам пришлось отзывать войска, именно у Амори была веская причина для радости: в Каире он оставил военных советников и гарнизон франкских войск, а кроме того, добился получения первых выплат из казны аль-Адида. Но дело было еще не кончено.