Крестоносцы. Полная история

Когда крестоносцы, остававшиеся в Дамьетте, услыхали о судьбе, постигшей их товарищей, и узнали, что их выгоняют из нового дома, они с трудом смогли этому поверить. Оливер Кельнский возложил вину за поражение на них самих. «Если будет спрошено, почему Дамьетту так быстро возвратили неверным, ответ очевиден, — писал он. — Она любила роскошь, она была честолюбива, она была крамольна. А еще она была сверх всякой меры неблагодарна Господу и людям»[703]. Это многовековой давности объяснение военного поражения — по грехам нашим — восходит к объяснению, которое Бернард Клервоский давал провалу Второго крестового похода. Возможно, оправданию не хватало убедительности, зато оно не изменяло традициям. Скорбь и растерянность Оливера можно понять. Он посвятил почти восемь лет жизни делу, которое обещало столь многое, но обернулось ничем.

Однако не все, кто отправился в Египет с Пятым крестовым походом, оказались в проигрыше: английский крестоносец Джеффри Даттон, сражавшийся в отряде Честерского графа Ранульфа в первые месяцы осады Дамьетты, вернулся домой до катастрофы при Эль-Мансуре и привез с Востока реликвии, которые исцеляли слепых и немых в местном монастыре даже полвека спустя[704]. Что ж, ему повезло. Максимум, что можно сказать о тех участниках Пятого крестового похода, которые, подобно Оливеру Кельнскому, дотянули до мокрого, грязного, печального финала экспедиции, так это то, что они выжили благодаря милости султана и долготерпению граждан Дамьетты, которые не стали мстить, когда крестоносцы покидали город. «И так, в великой печали и скорби мы оставили порт Дамьетты, — писал Оливер. — И по своим странам мы разъехались, к нашему вечному позору»[705].

Глава 23. Immutator Mundi

Император жил и одевался совершенно как сарацин…

Когда в начале сентября 1221 года подавленные, разгромленные крестоносцы плелись вниз по Нилу из-под Эль-Мансуры, Германа фон Зальца, рыцаря средних лет, уроженца Тюрингии, что в центральной Германии, выходца из мелкого дворянского рода, в компании еще одного рыцаря послали впереди основного войска в Дамьетту, чтобы обеспечить сдачу города султану аль-Камилю[706]. Это была крайне незавидная задача, поскольку предполагала обнародование катастрофических просчетов и унизительную капитуляцию, а ведь нужно было еще сообщить боевым товарищам, которые с комфортом расположились в доставшемся дорогой ценой городе, что пришло время паковать вещички и выметаться вон. Но вряд ли кто-то другой справился бы с делом лучше Германа фон Зальца.

Фон Зальца был великим магистром рыцарей-тевтонцев, нового военного ордена, основанного для защиты государств крестоносцев. Сдержанный, повидавший мир немец считался одним из виднейших лидеров крестоносного движения и пользовался уважением как среди рядовых паломников и добровольцев, так и среди высшего командования. Он был испытанным воином и дипломатом, обходительным, мудрым, надежным и дельным человеком, и, по общему мнению, сам магистр и его орден в целом отлично проявили себя в походе. В Дамьетту фон Зальца приехал вместе с Пьером де Монтегю, магистром ордена тамплиеров. До Пятого крестового похода Монтегю считался старшим из них двоих — ведь он был князем воинствующей церкви и главой известнейшего из военных орденов. Теперь же их положение сравнялось. И фон Зальца, исполнив звездную роль в провалившейся пьесе, уже был на пути к тому, чтобы стать одной из важнейших фигур следующего десятилетия крестовых походов.