Крестоносцы. Полная история

Здесь они перезимовали во второй раз, хоть и не так безмятежно, как в Англии. Правитель Галисии, Альфонсо VI, король Кастилии и Леона, жить которому оставалось меньше года, был в отъезде, занятый другими делами где-то на своих обширных территориях. Его наследник Санчо летом того же года погиб в битве с Альморавидами, а власть новоназначенной преемницы, дочери Урраки, была крайне нестабильна, поскольку король еще не решил, за кого из магнатов ее выдать. По этой причине гостеприимство галисийцев зависело исключительно от доброй воли местной знати[268]. Неназванный граф, обещавший норвежцам организовать для них постоянно действующий зимний рынок, обещания своего не исполнил, и после Рождества северянам пришлось самостоятельно добывать себе пропитание — с предсказуемыми результатами. Между викингами Сигурда и людьми графа случилась потасовка, и граф «бежал, так как у него было мало силы»[269]. Сигурд обчистил графский замок, пополнил свои запасы и поднял паруса, снова взяв курс на юг. Люди его уже попробовали крови и, встретив первых мусульман — атаковавший их пиратский флот, — яростно отразили атаку, захватив восемь вражеских галер и разметав по морю остальные.

Затем они двинулись дальше. Слева по курсу лежало графство Португалия — приграничная территория, все еще находящаяся под властью мусульман. Правда, на нее уже положил глаз зять Альфонсо Генрих Бургундский, мечтавший расширить свои владения в регионе. Норвежцы не смогли пройти мимо хорошей драки. Как пишет Снорри Стурулсон, исландский поэт и хронист XIII века, конунг взял приступом мусульманский замок Синтра, где «засели язычники… они нападали на крещеный люд. Он завладел замком, перебил в нем всех, так как они не хотели креститься». Снорри, который творил гораздо позже описываемых событий, не сомневался, что Сигурд пребывал в статусе Христова воина, несмотря на то, что формально обетов крестоносца не принимал. Снорри упоминает, что в Синтре его герой «взял… большую добычу»[270].

Чуть дальше, в Лиссабоне (аль-Ушбуне), населенном христианами и мусульманами поровну, добычи тоже было хоть отбавляй. Сигурд не первым из скандинавских воинов высадился в Лиссабоне с мечом в руке: в 844 году дружина викингов под командованием датчанина по имени Гастинг и шведского конунга Бьорна Железнобокого тринадцать дней опустошала город, прежде чем совершить дерзкое нападение на Севилью. Современник тех событий, арабский историк Ибн Изари писал: «Как… заполонили море черные птицы, так и наполнились сердца горем и скорбью»^{70}[271]. Разница, конечно, была существенной: в 844 году с севера пожаловали пираты-язычники, а Сигурд в 1109 году явился как, без сомнения, христианский головорез. Его современник, скальд Халльдор Сквальдри (Халльдор Болтун) превозносил Сигурда за победу над «нехристями»[272].

Дальше, ограбив еще один замок к югу от Лиссабона и сразившись с мусульманскими пиратами у Норвасунда (Гибралтара), Сигурд пристал к крошечному пустынному островку Форментера на Балеарах. Балеарские острова, к которым относятся также Майорка, Менорка и Ибица, были тогда независимой тайфой, поскольку Альморавидам еще только предстояло пересечь Балеарское море и завоевать их. Форментеру — бесплодный, песчаный клочок земли площадью около 80 квадратных километров — оккупировали чернокожие африканские флибустьеры, которые опустошали страну. Они построили себе импровизированную крепость, окружив каменной стеной систему пещер в скалах, расположенных, скорее всего, в окрестностях нынешнего Фар де ла Мола на восточной оконечности острова. Пиратов нисколько не смутило появление ватаги бледнокожих северян у подножия скалы. Согласно Снорри Стурулсону, язычники «вынесли на стену парчовые одеяния и другие драгоценности, махали ими норвежцам и кричали им, подбадривая их и упрекая их в трусости»^{71}[273].

Викинги в подбадривании не нуждались. Следуя кредо отца, считавшего, что славные свершения важнее долгой жизни, Сигурд приказал своим людям найти тропу, по которой они смогут втащить на утес два небольших баркаса. После этого в баркасы набилось столько викингов, сколько они могли вместить, и лодки на крепких веревках опустили ко входу в пещеру. Отсюда норвежцы принялись метать во врага копья и камни, вынудив обороняющихся ретироваться с внешней стены. Тем временем Сигурд с друзьями в порыве безрассудной отваги карабкался по отвесной скале. Добравшись до вершины, они вдребезги разнесли защитную стену и разожгли костры, наполнив пещеры удушающим дымом. «Спасаясь от огня и дыма, некоторые язычники бросились наружу, где их встретили норвежцы, и так вся шайка была перебита или сгорела, — пишет Снорри Стурулсон. — Норвежцы взяли там самую большую добычу за весь этот поход»^{72}[274]. Что ж, сражения во имя Христа оказались прибыльным делом.