Крестоносцы. Полная история

Фульк снова попал под удар. Отрицая какое-либо участие в нападении, он приказал изувечить рыцаря, обнажившего клинок, — причем запретил палачам отрезать жертве язык, чтобы не говорили, будто король хочет заткнуть ему рот. Но Фульк не смог повлиять на мнение общественности, которая — справедливо или нет — обвиняла его в гнусном нападении на человека благородных кровей. К тому же король не мог не замечать, что его попытки выдавить Мелисенду из активной политики навлекли на него самого неприятности, без которых он вполне мог обойтись. Не считая угрозы гражданской войны, над его головой нависла масса других опасностей: Фатимиды явно не отказались от своих намерений атаковать королевство с юга, на северные княжества Антиохию и Эдессу со стороны Мосула и Алеппо наседал атабек Занги, а со стороны Анатолии и Киликии — византийский император Иоанн II Комнин. Фульк, наконец, понял, что борьба с женой и ее группой поддержки лишь отвлекает его от по-настоящему важных государственных дел. В 1135 году он пошел на попятную и согласился править в тандеме с ней, как того и хотел Балдуин II. Это был неожиданный поворот. «Король стал так покорен жене, что, если раньше он возбудил в ней гнев, теперь он его усмирил, — продолжает Гийом, — и даже во второстепенных делах он не принимал никаких мер без ее ведома и содействия»[366].

Мелисенда наконец заняла свое законное место рядом с супругом — подписывала указы, участвовала в принятии политических решений, а в 1136 году она родила второго сына, которого назвали Амори, — и Иерусалим преобразился. Молодое королевство, в котором второе поколение франкских колонизаторов смешивалось с новоприбывшими с Запада, где христиане всех конфессий сосуществовали с евреями, арабами, сирийцами и турками, изменилось до неузнаваемости — и во многих местах в буквальном смысле было построено заново. Постепенно, год за годом, менялся его облик. Отражая реальность, в которой друг с другом активно взаимодействовали купцы, ремесленники, художники и паломники из Персии, Византии, Египта и всего Средиземноморья, произведения искусства и зодчества, созданные по заказу Мелисенды и Фулька, порой просто ошеломляют.

Блестящий пример искусства эпохи крестоносцев, относящийся ко временам правления Мелисенды, — небольшая, роскошно оформленная книга, известная как «Псалтирь Мелисенды»: религиозный справочник, в который входит литургический календарь и тексты псалмов. Изготовили его в мастерской при храме Гроба Господня — вероятно, Фульк заказал его в подарок Мелисенде, чтобы сгладить разногласия между супругами. Своим потрясающе роскошным исполнением книга обязана смешению культур, царившему в королевстве крестоносцев. Псалтирь, сохранившаяся до наших дней, — это буйство цвета и воплощение мастерства: страницы манускрипта заполнены аккуратным рукописным текстом на латыни с изящными буквицами, медальонами со знаками зодиака, яркими иллюстрациями, на которых запечатлены евангельские сюжеты; на золотом листе начертаны изречения на греческом. Обложка псалтири сделана из пластин слоновой кости, украшенных искусной резьбой, которая изображает сцены из жизни царя Давида, животных, разрывающих друг друга на части, а также воинов, олицетворяющих добродетели: они жестоко расправляются с другими воинами, которые, очевидно, олицетворяют собой пороки. Все это было скреплено вышитой шелковой лентой[367]. Над псалтирью трудились от четырех до шести выдающихся художников под руководством обучавшегося в Греции мастера по имени Василий, чей стиль испытал на себе франкское, итальянское, византийское, англо-саксонское и исламское влияние и чья мастерская задавала высочайшие стандарты каллиграфии, переплетного дела, работы по металлу, чистописания и вышивки[368].

Но книги были далеко не единственным, что изготавливалось в Иерусалиме во времена Мелисенды. Богатые и влиятельные пилигримы привозили с Ближнего Востока на латинский Запад религиозные артефакты: где-то в начале правления Мелисенды и Фулька монастырь Святого Гроба Господня, расположенный в германском Денкендорфе, направил в Иерусалим эмиссаров за щепками от Истинного креста. Фрагменты креста с разрешения Иерусалимского патриарха прибыли в Баварию в удивительном реликварии из позолоченного серебра, сделанном в форме двуплечего креста (который называют еще crux gemina); крест был усыпан жемчугом, аметистами и драгоценной крошкой камня Голгофы[369]. Кроме того, из государств крестоносцев на Запад привозили набивные ткани с восточными узорами и кувшины для напитков, отлитые в форме свирепых зверей и фантастических тварей. Диковинки, прибывавшие из Святой земли, частенько копировали в европейских мастерских, что только разжигало аппетит публики к экзотике[370].