Крестоносцы. Полная история

За Раймундом тянулась слава заядлого игрока в кости. Став князем Антиохии, следующие семь лет он провел, разыгрывая безнадежную партию с высокими ставками: Раймунд пытался добиться военной поддержки Византии против вторгающихся на его земли армий Занги, причем так, чтобы Византия в процессе не поглотила его княжество. Некоторую передышку он получил, когда в начале апреля 1143 года Иоанн Комнин отправился охотиться на дикого медведя, столкнулся с особенно крупным зверем и оцарапал руку о собственный колчан с отравленными стрелами. Рука распухла; не послушав докторов, Иоанн отказался от ампутации и 8 апреля умер, оставив византийский трон сыну Мануилу[380]. Увы, передышка была недолгой: Мануил Комнин оказался выдающимся правителем, не уступающим деду Алексею, у Раймунда же голова вскоре пойдет кругом от накопившихся проблем.

Проблемы Мелисенды Иерусалимской тоже множились. 10 ноября 1143 года они с Фульком отправились на конную прогулку в окрестностях Акры. По дороге лошади слуг спугнули зайца в овраге. Как все уважающие себя аристократы, Фульк испытывал пристрастие к убийству малых сих, поэтому пришпорил коня и поскакал за зайцем, потрясая копьем. На всем скаку конь споткнулся, сбросил Фулька и прокатился по нему, размозжив королю череп[381]. Мозг Фулька брызнул через ноздри и уши. Теперь, когда король иерусалимский покинул свое королевство, а заодно и этот мир, Мелисенда наконец взяла в свои руки королевскую власть, за которую так упорно боролась в начале их брака. Она скорбела по усопшему мужу — но недолго.

Бернард Клервоский, который, не боясь показаться бесцеремонным, никогда не упускал возможности высказать свое мнение, узнав, что Мелисенда овдовела (вести добрались до него через его дядю Андре де Монбара, высокопоставленного офицера ордена тамплиеров), несколько раз ей писал. Старый король мертв, а старший из двоих сыновей Матильды, Балдуин, еще ребенок, и поэтому, заявлял Бернард, «все взоры будут обращены на вас, и на вас одной будет покоиться вся ноша царства. Вы должны браться за великие дела и, хоть вы и женщина, действовать должны, как мужчина».

«Вы должны устроить все благоразумно и осмотрительно, — продолжал он, — так, чтобы, судя по вашим действиям, все считали вас скорее королем, а не королевой, и так, чтобы у иноверцев не было повода спрашивать: „Где же король Иерусалима?“»[382]

В Рождество 1143 года Мелисенда короновалась во второй раз, прямо на стройплощадке Храма Гроба Господня в Иерусалиме. Вместе с ней короновался ее тринадцатилетний сын, которого теперь официально именовали Балдуином III. Отношения Мелисенды с сыном будут еще сложнее и запутаннее, чем с его отцом, и в следующее десятилетие Иерусалим станет свидетелем не только нового крестового похода, но и полномасштабной гражданской войны. Однако в 1143 году Мелисенде был дарован момент тихого личного триумфа. «[Она была] столь далека от обычных слабостей своего пола, — писал Гийом Тирский, — что осмеливалась на самые отважные предприятия и старалась сравняться в величии духа с первейшими князьями»^{96}[383].

Глава 14. Мечи отцов

С громкими криками люди со всех сторон стали требовать крестов…

Поздней весной в Европу прибыли эмиссары из Святой земли с плохими новостями[384]. Они приехали из Иерусалима и Антиохии, но грустная история, поведанная ими, касалась графства Эдесского. Первое из государств крестоносцев и поставщик первых двух латинских королей Востока, Эдесса, годами вынуждена была противостоять турецким эмирам и атабекам всей Сельджукской империи. Под началом умелых правителей и под защитой святых реликвий, главными из которых были мощи учеников Христа, святых Фаддея и Фомы, графство сопротивлялось неприятелям почти полстолетия. Легенда гласила, что в городе Эдесса «не может жить ни еретик, ни еврей, ни язычник, и ни один тиран не может причинить ему вреда», поскольку, как только неверные нападут, вмешается святой Фома, и «враг либо уберется восвояси, либо заключит мир»[385]. Но теперь, похоже, святой Фома почивал крепким сном.

Осенью 1144 года Эдессу атаковал Имад ад-Дин Занги, суровый владыка Мосула и Алеппо. В конце ноября, когда граф Жослен II Эдесский пребывал в замке Турбессель на другом берегу реки Евфрат, Занги осадил столицу графства. Четыре недели он обстреливал город камнями из баллист. Четыре недели его саперы рыли туннели, чтобы ослабить башни и укрепления Эдессы. В канун Рождества город пал: обрушилась заминированная стена меж двух башен. Послы рассказывали леденящие душу истории о жестокой расправе над христианами-франками. Как позже писал Гийом Тирский, «войско бросилось со всех сторон в город и положило всех без различия возраста, состояния и пола»^{97}[386]. Женщины и дети в поисках спасения побежали в цитадель, но многие погибли в давке. Погиб и архиепископ Эдессы Гуго, командовавший обороной города.