Крестоносцы. Полная история

Впервые Евгений встретил великого аббата Бернарда около 1135 года в Пизе, и тщедушный харизматичный подвижник из Клерво произвел на него такое впечатление, что Евгений тут же вступил в орден цистерцианцев. Начав монашеское служение в монастыре Бернарда, позже он возглавил аббатство Святых Винченцо и Анастасия, известное как Тре Фонтане — «Аббатство трех источников», стоявшее на задворках Рима посреди малярийных болот. Восхождение Евгения на папский престол было для Бернарда и цистерцианцев и сюрпризом, и триумфом. Он стал первым членом ордена, удостоенным столь высокого сана, и первым папой-монахом после преемника Урбана II, клюнийца Пасхалия II^{98}. В письме с поздравлениями новому папе Бернард писал: «Когда я услышал об этом, то воспарил духом и простерся ниц, вознося благодарность Господу»[391].

Оттого-то отклик Евгения на весть о падении Эдессы нес на себе отпечаток учения цистерцианцев в целом и личности святого Бернарда в частности[392]. 1 декабря 1146 года папа издал буллу Quantum praedecessores («Cколь много предшественники»), которая явилась официальной реакцией на неурядицы на Востоке. Quantum praedecessores — это страстное воззвание к членам церкви еще раз взяться за оружие и, присоединившись к армиям нового крестового похода, выручить из беды своих многострадальных братьев, обосновавшихся в Святой земле. Евгений вовсю играл на ностальгии по временам первых крестоносцев, «особенно ревностных и мужественных воителей из королевства франков, а также из Италии, воспламененных жаром благодати», которые, собрав громадное войско, «не без пролития собственной крови, но воспомоществуемые божескою силою… очистили от языческой мерзости тот город, в котором Спаситель наш благоволил пострадать за нас»^{99}[393]. Упомянув Иерусалим, Евгений сообщает о падении Эдессы и о том, что архиепископ был убит, а «святые мощи преданы на поругание неверным и разбросаны». Папа требует, чтобы франки нового поколения

…препоясались мечом и выступили навстречу толпищам неверных, торжествующих в это время победу над нами… да возвеличится вами имя Христово и да сохранится неприкосновенной и незапятнанною ваша доблесть, превозносимая во вселенной.

Это была виртуозная риторика: папа обращался сразу и к благочестию, и к тщеславию рыцарского сословия, да к тому же бросал ему вызов, требуя доказать, что оно не стало слабее. Отказаться, как писал Евгений, значило признать, что «храбрость отцов оскудеет в их сынах». По всей Европе рыцари слушали истории о первых крестоносцах и воочию видели трофеи, которые те добыли на Востоке. По всему континенту церкви были полны реликвий и изящных вещиц, привезенных на Запад ветеранами. Типичный пример — реликварий из церкви в Ардре, в котором хранились волосы из бороды Христа, фрагменты Истинного креста и обломок Святого копия, обнаруженного в Антиохии, а также мощи святого Георгия[394]. Едва ли отыскался бы в Европе человек, ни разу не видавший подобных реликвий, и Евгению это было хорошо известно. К тому же он понимал, что идею крестовых походов лучше всего подавать как уже семейную традицию — подвиг, прославляющий род и дающий возможность соблюсти пятую заповедь: почитай отца твоего и мать.

При этом булла Quantum praedecessores не просто играла на струнах сердца и обращалась к памяти предков. Евгений — так же как папа Урбан II в 1095 году — предложил откликнувшимся на призыв христианам щедрый пакет духовных благ: покровительство святой церкви «женам и детям, владениям и имуществу», иммунитет от судебного преследования и освобождение от уплаты процентов по долгам. Но дороже всего было следующее обещание папы: «Всякий, кто благочестиво предпринимает и совершит святое странствование или во время его умрет, получит разрешение от всех грехов, в которых покается с сокрушенным и уничиженным сердцем». Как образцовый цистерцианец Евгений уточнил, от каких именно грехов может потребоваться прощение. Повторяя близко к тексту формулировки, к которым прибегал Бернард Клервоский, составляя устав ордена тамплиеров, Евгений сделал акцент на бытовой невоздержанности светских рыцарей, которые не должны были «облачать себя в дорогие одежды или оснащаться чем-либо для собственной роскоши, брать гончих, или соколов, или что-либо еще, предвещающее блуд», и также не должны были «обращать внимания на разноцветную одежду или мех горностая, или золоченое, или посеребренное оружие». Поднимайтесь, призывал он их, и «вкусите плод вечного воздаяния». Буллу обнародовали 1 декабря 1145 года, а на весну был запланирован проповеднический тур. К тому времени, однако, первые, самые знатные крестоносцы уже выразили свою приверженность делу.