Крестоносцы. Полная история

Величайший из вышеупомянутых вельмож поддался чарам Бернарда на Рождество 1146 года в Шпайере. Конрада III избрали королем германцев (или, иначе, королем римлян) в 1138 году. Несмотря на то что он никогда не короновался как император Священной Римской империи, Конрад был самым могущественным монархом Западной Европы, и под его влиянием и управлением находились земли от Дании на севере до Ломбардии на юге и от границы с Францией на западе до Венгрии на востоке. Если бы он поддержал новый крестовый поход, это могло бы серьезно помочь делу. Как обычно, Бернарду Клервоскому задача оказалась по плечу. Как писал сводный брат Конрада, Оттон Фрейзингенский, Бернард произвел сильнейшее впечатление на Рождественское собрание и «склонил к принятию креста короля вместе с Фридрихом, сыном его брата, другими князьями и именитыми людьми, делая притом явно и скрыто многие чудеса»^{102}[410].

Это было потрясающее достижение, которое говорило не только о таланте Бернарда лично вдохновлять великих и славных, но также и о его навыках дипломата высочайшего уровня. Германия была политически раздробленна, и чтобы Конрад смог покинуть королевство, отправившись в долгое и опасное путешествие, из которого рисковал не вернуться, Бернарду пришлось убедить других правителей, что они должны либо присоединиться к королю, либо не вмешиваться и позволить ему удалиться с миром. Важнее всего было уговорить Вельфа VI Баварского — самого опасного политического соперника Конрада — отправиться в крестовый поход на Восток вместе с королем. Но Бернарду удалось не только это, сообщает Оттон Фрейзингенский: аббат к тому же умудрился привлечь на свою сторону группу раскаявшихся преступников, ранее вообще ни в чем хорошем не замеченных. «Удивительно сказать, но даже большое число воров и разбойников явилось туда же с обетом, так что всякий здравомыслящий человек не мог не признать в такой внезапной и необыкновенной их перемене действия перста божия», — написал он[411].

Наконец все было готово. К весне 1147 года, когда Бернард сворачивал свой проповеднический тур, он успел установить мир в Германии, убедить отправиться на Восток двоих самых могущественных монархов Европы — они станут первыми крестоносцами королевской крови после Сигурда Норвежского, — завладеть умами рыцарей и обычных паломников, ищущих спасения, совершить без преувеличения сотни чудес, написать столько же писем и заработать такую известность, что порой ему доводилось подвергаться нешуточной физической опасности со стороны толп обожателей, сбегавшихся на него посмотреть. Единственное, чего он не сделал, так это не поехал в Утремер лично. Бернард всегда считал, что его Иерусалим — в Клерво, да и вряд ли аббат, который настойчиво смирял плоть, пережил бы путешествие на Восток. Он отдал много сил и посвятил значительную часть жизни проповеди крестового похода, но сам лично неверных с близкого расстояния так и не увидел.

Зато их увидят другие. На Пасху 1147 году армии, подобных которым не было вот уже больше пятидесяти лет, помолились на дорожку, попрощались с родными, вручили свое имущество попечению церкви, а свои души Господу Всемогущему и на кораблях, лошадях и на своих двоих отправились спасать Иерусалимское королевство. Не все из них до него доберутся, а многие из добравшихся пойдут кружными путями, сталкиваясь с массой опасностей, новых и старых. К тому же Восток окажется не совсем таким, каким они его себе представляли. Так или иначе, спустя полвека Второй крестовый поход двинулся по стопам Первого. С падения Эдессы прошло два с половиной года. И одному только Богу было известно, что за подвиги и страдания ждали этих крестоносцев впереди.

Глава 15. Крещены или истреблены

Это удобный случай для вас спасти свою душу и, если вы того желаете, завладеть лучшей землею…

В середине июня 1146 года, когда на севере Европы только начал готовиться новый крестовый поход, Георгий Антиохийский, сицилийский адмирал, привел свой флот к берегам мусульманской Ифрикии и приготовился атаковать город Триполи (Тарабулус)^{103}. Об этом человеке нам известно, что на тот момент ему было почти шестьдесят, у него были длинные седые волосы и густая, прямая, аккуратно подстриженная борода. При дворе короля Рожера II Георгий прослужил почти полжизни, проявив выдающиеся способности[412]. Он был хорошим финансистом и опытным чиновником, но нигде его таланты не раскрылись так ярко, как в командовании военным флотом. Почетный титул, который носил Георгий — ammiratus ammiratorum, — с латыни можно перевести как «эмир эмиров», или «адмирал адмиралов»[413]. Летом 1146 года Георгий стоял под стенами Триполи и обдумывал, как побыстрее склонить его жителей к капитуляции.