Крестоносцы. Полная история

Зная об этом, тысячи будущих солдат-пилигримов в Англии, Шотландии, Рейнских землях, Фландрии и Нормандии собирались на войну, предполагая добираться до Святой земли не по суше, как Конрад и Людовик, но другим маршрутом — таким, который сулил им добычу побогаче. Они пойдут дорогой Сигурда Норвежского: отправятся в Святую землю на кораблях через западное Средиземноморье, по дороге промышляя грабежами. Многие из этих новых крестоносцев, особенно англичане, не принадлежали к аристократии, это были представители среднего класса, желавшие покинуть страну, раздираемую гражданской войной, которая длилась уже больше десяти лет. (Этот период вошел в историю как «Анархия».) Только некоторые из предводителей англичан, вроде Саэра из Арчела и Генри де Гланвиля, были благородного происхождения; другие командиры, такие как Симон из Дувра и братья Виэль из Саутгемптона, происходили из простых семейств. Этим людям нечего было отдавать в заклад местным монастырям, чтобы собрать деньги для похода на войну: грабеж по пути был для них гораздо более привлекательной — а на самом деле единственной — возможностью[434].

И вот 23 мая 1147 года десять тысяч солдат паломнической армии с Британских островов и из Нижних земель отчалили из Дартмура, что на южном побережье Англии, на ста шестидесяти четырех кораблях. Еще до отплытия они договорились соблюдать правила, призванные поддерживать дисциплину в войске, говорящем на множестве языков и набранном из разных королевств. «Они ввели очень строгие законы, такие, например, как жизнь за жизнь и зуб за зуб, — сообщал Рауль. — Они запретили выставлять напоказ дорогие одежды… Они постановили, чтобы женщины не показывались на людях… чтобы на каждом корабле был свой священник… чтобы каждую неделю по воскресеньям все исповедовались и причащались»[435]. 16 июня, совершив полное опасностей путешествие, во время которого неопытным морякам казалось, будто они слышат зов сирен, предвещающих им гибель, они прибыли в Порту. Там их встретил епископ города, потому что Афонсу уже двинулся на Лиссабон с армией, в которую, кроме всех прочих, входил и отряд португальских тамплиеров. Епископ прочел крестоносцам духоподъемную проповедь. Он разглагольствовал на темы, затронутые в булле Quantum praedecessores, и превозносил солдат за то, что они оставили «любовную ласку жен и нежные поцелуи младенцев, сосущих грудь», чтобы взять с собой лишь «мучительную память о своей родной земле»[436]. Их миссия, сказал он, стоит всей боли и страданий, потому что они «возвысят поверженную и распростертую церковь Испании; облекут ее запятнанное и изуродованное тело в одежды радости и утешения»[437].

После нескольких недель в море это было именно то духовное окормление, что и требовалось крестоносцам. Освежившись и пополнив запасы, они подняли паруса и направились на юг, чтобы присоединиться к Афонсу у Лиссабона. У места назначения их приветствовало необыкновенное явление природы: казалось, в небе над ними сражаются черные и белые облака. С кораблей раздались громкие крики: «Узрите, Господь с нами! Наши враги будут повержены!»[438]

Осада Лиссабона началась в самом конце июня с продолжительных боев между мусульманами, обороняющими пригороды, и крестоносцами, высаживающимися с кораблей в устье Тежу. Продлилась она три с половиной месяца, в течение которых христианское войско столкнулось с трудностями, знакомыми каждому поколению крестоносцев до них. В преддверии важной военной операции их предводители заключили с Афонсу договор, дающий им право, прежде чем передать город королю, вынести оттуда все ценное и захватить заложников ради выкупа. Затем они взялись за дело. 1 июля пехота, вооруженная пращами и луками, ворвалась в пригороды Лиссабона. Дома запылали. Мирные жители бросились бежать. Инженеры из лагеря крестоносцев — включая одного мастера, приглашенного из Пизы, — принялись строить осадные башни, осадные орудия — кошки и свиньи — и огромные петрарии, которые были способны бомбардировать стены со скоростью пять сотен камней в час[439]. Саперы, вгрызаясь в землю, рыли тоннели, чтобы обрушить стены города. Всерьез обдумывалось строительство плавучей крепости из башен, установленных на соединенных друг с другом кораблях, дабы атаковать укрепления со стороны реки. У ворот выставили ночную стражу, чтобы круглосуточно блокировать входы и выходы из города. Гонцов, которым удавалось выбраться наружу, ловили, донесения изымали, а деморализованных горожан, выходивших из города, умоляя о пощаде и крещении в христианскую веру, посылали обратно, отрубив им руки.