Крестоносцы: Полная история

Когда Анна Комнина в «Алексиаде» размышляла о поступках, которыми в то время отметился Боэмунд, она писала, что он «нисколько не изменился и не научился ценить мир… человек по природе чрезвычайно дурной»{243}. Что и говорить, Боэмунд никогда не упускал своей выгоды. В рождественские дни 1099 года Даимберт, приняв сан патриарха Иерусалимского, немедленно благословил Боэмунда на княжество в Антиохии, официально от имени Римской церкви санкционировав беспардонное нарушение клятвы, от которой крестоносец отступился в прошлом году, отказавшись вернуть город Византии. Мало того: Даимберт, узурпировав полномочия греческого патриарха, назначил на духовные посты в Антиохии новых людей{244}. Притязания Византии на город Боэмунда и государство, которое он намеревался вокруг него выстроить, систематически отклонялись. К слову, утверждение Даимберта патриархом дорого обошлось и латинянам, поскольку он истребовал себе во владение значительную часть города (в этом так называемом Патриаршем квартале располагался и сам Гроб Господень), а заодно запросил особых прав в части пользования портом Яффа. Неудивительно, что Анна Комнина, которая писала свою хронику много лет спустя, обличала эгоизм и беспардонность Боэмунда и осуждала порочность его пизанских союзников. «Так всегда поступают варвары», – подытожила она{245}. Боэмунд свое получит: в августе 1100 года, когда он возглавит военную кампанию в Мелитене (Малатье), к северу от Эдессы, в верхнем течении Евфрата, его возьмут в плен и в цепях отправят к Данышменду Гази, правителю северо-восточной Малой Азии, который периодически вступал в союзы с сельджукским султаном Кылыч-Арсланом. Выкупят Боэмунда только в мае 1103 года за гигантскую сумму в сто тысяч безантов. Но на этом его карьера не окончится, и напряженность в отношениях Боэмунда и императора Алексея сохранится на годы, в избытке снабжая Анну Комнину поводами для недовольства. По стойкому убеждению Анны, если бы все беззаконие и двуличие франков – или кельтов, как она их называла, – воплотилось в одном человеке, то этим человеком был бы Боэмунд.

На заре нового столетия карта Святой земли и Восточного Средиземноморья стремительно менялась. Мечта о латинском Иерусалимском королевстве воплотится в жизнь в 1100 году, когда умрет Готфрид Бульонский и его брата, Балдуина Эдесского, пригласят на празднование уже второго Рождества в Вифлееме. Там 25 декабря его провозгласят королем Иерусалимским Балдуином I. Судьбе было угодно, чтобы правил он гораздо дольше брата, здоровье которого серьезно подкосил тяжелый поход и который, вероятно, так и не оправился от серьезных ран, полученных в схватке с медведем в Малой Азии. Балдуин будет править до 1118 года (графство Эдесское перейдет его родственнику, Балдуину де Буру) и весь этот срок посвятит войне с Фатимидами. Война диктовала необходимость не только обороняться от египетских армий, но и завоевывать новые города. Для королевства крестоносцев выход за пределы города Иерусалима и узкого, опасного коридора, ведущего к Яффе и морю, был вопросом жизни и смерти. Поэтому на протяжении первых десяти лет у власти Балдуин с разной степенью успеха атаковал Арсуф, Кесарию, Акру, Тир, Бейрут, Сидон и Триполи. Мало-помалу в период его правления стали вырисовываться очертания настоящего государства крестоносцев.

Поддержку Балдуину в его войнах оказывали и старые, и новые товарищи. Из тех князей, что отправились в поход, вдохновившись Клермонской проповедью, одни – по примеру Готфрида, Балдуина и Танкреда де Готвиля – обосновались на Востоке. Другие поехали обратно на Запад: Роберт Фландрский и Роберт Нормандский решили возвратиться в свои европейские владения, дела в которых в их отсутствие разладились. Третьи, как Боэмунд, пытались усидеть на двух стульях сразу и закрепиться на обоих берегах Средиземного моря, разъезжая между Францией, Балканами, Византией и новыми государствами крестоносцев. А кто-то все еще мечтал оживить дух Первого крестового похода. Стефан Блуаский, сбежавший из Антиохии в 1098 году, за что автор «Деяний франков» назвал его «несчастным и негодяем», был полон решимости искупить свою вину{246}. И он, и Гуго Вермандуа в компании неугомонного Раймунда Тулузского присоединились к армии западных рыцарей и крестьян, которые намеревались пополнить ряды крестоносцев и летом 1101 года отправились в пеший поход из Константинополя по Малой Азии. Конец их незадавшемуся предприятию положили объединенные силы Кылыч-Арслана, эмира Алеппо Рудвана и Данышменда Гази. В ходе этой кампании и Стефан, и Гуго сложили головы. Раймунд, однако, остался на Востоке и до своей смерти в 1105 году работал над основанием четвертого государства крестоносцев между Иерусалимом и Антиохией, которое в 1109 году станет графством Триполи.