«Крестоносцы» войны

— Мисс Уоллес! — позвал он. — Идите сюда, садитесь. Не из-за чего расстраиваться. Лейтенант Иетс отчасти прав — фактически операция была проведена двумя сержантами. Разумеется, он мог бы выразиться поучтивее. Но мы припишем это действию алкоголя. Не забывайте, что я, как командир, на которого было возложено выполнение этого задания, нес всю ответственность за исход операции и поэтому имею известное право считать ее успех своей заслугой. В случае неудачи отвечать пришлось бы мне, — так уже водится в армии, мисс Уоллес.

— Совершенно верно, — сказал Люмис. — Я нахожу, что майор Уиллоуби проявляет необыкновенное великодушие, ибо поступок лейтенанта Иетса, прискорбный, я бы сказал… — он запнулся, запутавшись в длинной фразе и не зная, как ее закончить. — Но так или иначе…

— Замолчите! — сказал Уиллоуби.

Крерар играл с котенком. Плотц лежал на спине, выставив белое брюшко, и махал своими бархатными лапками. — Кис, кис, кис, — сказал Крерар, — ах ты глупый Плотц, ничего ты не понимаешь… Кис, кис, кис, ты просто гражданская тварь!

— Это намек! — грозно сказал Лаборд.

— Простите? — Крерар выпустил котенка.

— Мы — военные! Каждому ясно, что вы не кошку имели в виду!

— Тише! — крикнул Уиллоуби. — Если вы не умеете вести себя в присутствии дамы, я вас всех сейчас разгоню!

Один из игроков в покер вылез из угла и подошел к Уиллоуби.

— Неужели вы допустите, чтобы вся эта выпивка пропала даром?

— Ну, вот что… — Уиллоуби, по-видимому, смягчился.

Он с минуту посидел в задумчивости, опустив глаза.

Скверно. Нетрудно себе представить, что Карен думает о нем, о всей честной компании.

Уиллоуби налил себе еще вина.

— Видите ли, мисс Уоллес, мне хотелось рассказать вам о нашей работе, чтобы вы не считали, что даром к нам приехали.

Он выдержал паузу, словно ожидая ее вопроса, но она молча потягивала бенедиктин.

— Даром! — повторил он многозначительно. — Ибо о листовке, которая вас заинтересовала… о листовке вам писать не придется.

Крерар тихонько присвистнул.

— Никакой листовки не будет, — продолжал Уиллоуби, — не будет никаких «Сорок восемь залпов из сорока восьми орудий».

— Почему? — спросила Карен.

— Я сорвал это дело.

— Почему?

Уиллоуби понимал, что его слова произвели сенсацию. Достаточно было взглянуть на лица офицеров. Пусть он возглавляет только маленькую группу, которой помыкает любой разведотдел, пусть он принужден барахтаться между всемогущими повелителями в штабе союзного командования и заносчивыми генералами — все-таки он, Уиллоуби, вертит ими. Учтите, мисс Уоллес!

— Почему? — сказал он. — Да потому, что вся эта затея — просто нелепость. Фарриш, бесспорно, кое-что понимает в танковых атаках, в «клещах» и прочее, но он не имеет ни малейшего представления о человеческой психологии.

— А мне понравилась его идея.

— Неужели, мисс Уоллес, вы серьезно думаете, что немецкому солдату интересно знать, за что мы воюем? Какое ему до этого дело? Что он — политик или философ? Как, по-вашему?

— Не знаю, — ответила Карен. Она уже не чувствовала опьянения. — Но как вы могли отменить листовку? Мне кажется, что Фарриш умеет настоять на своем.

Крерар весь превратился в слух. Неужели Уиллоуби сейчас откроет свой план, который он утаил от них на совещании? Если так, то он кретин, безответственный болтун. Впрочем, если ему хочется, пусть лезет в петлю — это его забота.

Уиллоуби и сам колебался. Но Иетс только что уличил его во лжи. Если он сейчас ничего не расскажет, то выйдет, что он опять прихвастнул. Соблазн был слишком велик.

Он встал и повернулся лицом к Карен.

— Я вам доверяю, крошка. Само собой — это не для печати.

— Само собой, — сказала Карен.

— Все равно, если даже это получит огласку, — задумчиво добавил Уиллоуби — я всегда могу опровергнуть сообщение… Я глубоко убежден, что война отличается от обыкновенной будничной жизни только тем, что она увеличивает риск, на который иногда приходится идти. А вообще отношения между людьми остаются те же. Соперничество, зависть, интриги, — ну, вы понимаете. Я отнюдь не считаю себя умней других…

— Напрасно, сэр, напрасно! — крикнул Крэбтриз. Он был очень пьян и, чтобы не упасть, держался за Люмиса.

— План Фарриша предусматривает непроизводительный расход боеприпасов. Так вот — я звоню в штаб корпусной артиллерии, вызываю генерала Дора. А генерал Дор — мой старый приятель, мы знакомы домами. Он зовет меня Кларенс, а я его Чарли. Вот я и говорю ему: «Послушай, Чарли, друг дорогой, — Фарриш придумал сногсшибательный трюк, он хочет в честь Четвертого июля устроить грандиозный фейерверк — дать сорок восемь залпов из сорока восьми орудий. Кто бы мог подумать. Фарриш — и вдруг расшибается в лепешку во славу звездного знамени и все такое…» Вы бы послушали, что сделалось с Дором! «Что? — говорит. — А Фарриш знает, сколько на это пойдет снарядов? И сколько времени требуется, чтобы доставить боеприпасы через Ламанш?» Разбушевался, не приведи бог… Итак, разрешите сообщить вам, мисс Уоллес, и вам, джентльмены, что разговор состоялся в девять часов вечера и что, по моим расчетам, генерал Фарриш уже отказался от своего намерения.