Крестопор (ЛП)

Кевин Донахью сидел на мотоцикле в окружении шести своих друзей - единственных друзей, если не считать Мэллори, а она являлась чем-то другим, - когда раздался гул. Один из парней - то ли Марк, то ли Тревор (Кевин не был уверен, потому что воспоминания вдруг стали похожи на взгляд в противоположный конец телескопа) - только что спросил его что-то о группе, что-то о возможности концерта в "Фантазме", и Кевин собирался ответить... что он собирался ответить?

"Ну, у меня есть один друг, у жены брата которого есть двоюродный брат, который работает в "Фантазме"", - подумал Кевин, - "но даже если он нас возьмет, мы просто будем играть для кучки чертовых загорелых папочек, в то время, как то, что мы действительно хотим сделать, я имею в виду, что мы действительно, вашу мать, хотим сделать, это стереть эту долину с карты, заставить эту гребаную долину ЖРАТЬ МЕТАЛЛ!"

Сойдя с мотоцикла, Донахью отмахнулся от нахлынувших мыслей. Сначала он подумал, что гул исходит от фонарей, освещавших парковку, но, похоже, тот раздавался у него в голове. Отойдя от мотоцикла, он медленно оглядел своих друзей и еще нескольких человек, направлявшихся в клуб. Все они смотрели вверх, и Кевину казалось совершенно естественным, что они должны так поступать. Он сделал то же самое...

...и в его черепе начали вспыхивать лампочки, все быстрее и быстрее, пока не превратились в два мигающих стробоскопа, а стробоскопы - в два пронзительных золотых глаза, немигающих, ищущих, исследующих его разум, как глаза ювелира изучают бриллиант.

Кевин не замечал, что уходит все дальше от своих друзей, пересекая парковку длинными медленными шагами, глядя на небо; не замечал он и легкого теплого ветерка, шевелившего его лохматые черные волосы. Он не сводил глаз с облаков.

Шелест в его голове смолк, и он увидел лицо Мэллори, ее грудь, а затем услышал голос матери...

"...Разве ты не можешь быть таким же, как твой младший брат, ему всего двенадцать, а он уже затмевает тебя, словно тебя и нет..."

...Он видел, как отец засовывает в рот жвачку, чтобы побороть желание закурить, но не потому, что тревожился о возможном раке легких или болезни сердца, а потому, что "все в офисе, кажется, бросают курить - все в городе, на самом деле".

И еще он мельком увидел их новую машину, блестящий серебристый "Мерседес Бенц", который они только что купили, не потому что им нужна была новая машина, а потому что пришло время обзавестись новой, каждые пару лет они непременно покупали новый автомобиль, дорогую машину, просто чтобы все их друзья, все эти доктора, режиссеры, адвокаты и продюсеры, знали, что они могут, что они, блядь, полноценны. Внезапно Кевина наполнила такая осязаемая ненависть к ним, что казалось, если он наклонится вперед и его вырвет, данные мысли шлепнутся на тротуар в виде вязкой кучи пара. Но он не стал этого делать. Вместо этого Донахью повернулся, выставив одну ногу вперед, пока она не соприкоснулась с чем-то – неизвестно чем, ему было все равно, - и что-то треснуло; он пнул предмет еще раз, все еще глядя на облака, его зубы крепко сжались, обжигая десны, и что-то разлетелось на куски, упав на землю.

Все исчезло: гул, образы, которые проносились в одной части его черепа и вылетали из другой, ненависть к родителям, что на мгновение вспыхнула как никогда раньше. Исчезла и причина, по которой он начал смотреть на небо.

Кевин опустил глаза и увидел, что остальные делают то же самое. Он посмотрел вниз и увидел покрытые трещинами осколки стекла вокруг своих ног, увидел разбитую фару и то, что она принадлежала совершенно новому блестящему серебристому "Мерседесу Бенц". Нет, серебристым он показался лишь на мгновение. На самом деле он был белым.

"Совсем как у родителей", - подумал Кевин, и пламя его ненависти на мгновение вспыхнуло вновь.

- Эй, Кевин, - позвал Марк.

Они шли к нему.

Парочка снова держалась за руки, пробираясь ко входу в "Фантазм"; двое парней из пикапа также заходили внутрь, нервно оглядываясь через плечо.

- Какого хрена ты делаешь, чувак? - спросил Марк, уже ближе.

Кулаки Кевина разжимались и сжимались по бокам. Он не понимал, что делает и что произошло. Он не знал... в общем, в данный момент он не знал почти ничего. В его голове стояли такие же тучи, как и на небе; они не двигались, а просто нависали, делая все вокруг темным.

Но он чувствовал себя по-другому. Он чувствовал себя так, словно... да, словно все было в порядке или должно было быть в порядке. Наконец-то это случилось.

"Что случилось?" - подумал он, не находя ответа.

Это не имело значения. Все будет хорошо.

Кевин вытащил смятую сигарету из пачки, которую держал под ремнем синих джинсов, и, ткнув ее между губ, произнес:

- Давай убираться отсюда на хрен.

- Что? - огрызнулся Тревор. - Я думал, ты собираешься поговорить с букером! Организуешь нам концерт!

- Не сегодня.

- Почему?

Кевин оставил за собой клубящийся след дыма, пока двигался к своему мотоциклу длинными шагами.

- Он нам не нужен, - ответил он.