Крестовский душегуб

Потолкавшись между столиками и поймав на себе несколько недобрых взглядов, Зверев вдруг резко оживился. «А мне сегодня везёт! Вот что значит установить контакт и приятельские отношения с обслуживающим персоналом, – подумал Зверев, помянув добрым словом словоохотливую вахтёршу театра имени Пушкина, – и директора с режиссером тревожить не пришлось. Вот же он – незаслуженно изгнанный со сцены заслуженный деятель искусства!»

Сидевший за крайним столиком рослый мужчина отличался от окружавшего его контингента как наружностью, так и одеянием. Стильный пиджак, довольно помятый и сшитый по последней моде, широкие брюки и модные туфли на шнуровке выдавали его явно непролетарское происхождение. Рубашка и немного расслабленный жёлтый галстук в горошек опять же смотрелись неплохо, хотя, как и всё прочее одеяние Болеслава Яновича, тоже выглядели несвежими. На шее мужчины висел белый шёлковый платок, в одной руке Ковальского дымилась истлевшая до самого мундштука папироса, в другой он держал видимо давно уже опустевшую кружку из-под пива. Охватившей накануне Зверева гордости за умение отбивать жён у писаных красавцев у него почему-то тут же поубавилось.

Безусловно, когда-то безупречное лицо Ритиного муженька сейчас выглядело одутловатым и опухшим. Капилляры на носу и щеках местами полопались. Немытые по крайней мере пару недель волосы и опустошённый взгляд добавляли в этот печальный образ ещё больше негатива. Перед Ковальским на столе красовались голова и ободранный хребет закопченного леща, несколько измятых бумажных салфеток и забитая окурками пепельница. На скатерти и на брюках мужчины, равно как и повсюду под столом снежинками искрилась серебристо-жёлтая рыбья чешуя. «Да уж… найти тебя оказалось не так уж и сложно, вельможный пан Бореслав Янович», – усмехнулся про себя Зверев и подсел за столик к Ковальскому.

Тот встрепенулся, выпрямился и, вскинув голову, довольно пафосно поинтересовался:

– Чем обязан?

– Разговор имеется! – грубо ответил Зверев.

Словно вдруг что-то вспомнив, Ковальский вдруг съёжился. Вся его бравада моментально куда-то улетучилась. Он побледнел, шмыгнул носом и плаксиво промямлил:

– Вы насчёт денег? – Ковальского трясло, его язык слегка заплетался.

– Не совсем! – уклончиво ответил Зверев.

– То есть вы не от Артура?

– Нет! Я не от Артура!

Ковальский снова выпрямился и придал своему помятому лицу оскорблено-удивлённый вид.

– Тогда ещё раз повторюсь! Чем обязан… товарищ?

- Товарищ прежде всего я хочу знать где твоя дочь, - Зверев решил играть в открытую.

- Что? Где? Кто? Какая ещё дочь? - Болислав Янович начал бледнеть. Ковальский замотал головой, словно желая таким образом поскорее прийти в себя, и хотя бы немного протрезветь.

«похоже дело дрянь», - подумал Зверев, - « про девочку он ничего не знает. Это плохо, однако ему, судя по всему на неё не плевать, а значит не будет юлить».

- Ты что же, забыл имя дочери? - Ковальский дернулся, едва не опрокинув стоявшую перед ним кружку.

- Роза, моя милая розочка, что с ней?

- Твоя жена решила, что девочка с тобой.

- Рита? Рита решила, что Роза со мной? Что за чушь?

« теперь я понимаю что это чушь», - пробубнил Зверев себе под нос.

- Твоя дочь исчезла два дня назад. - продолжил он с нажимом. – Ты должен не медленно все рассказать. Куда делись деньги и драгоценности из шкатулки? Куда могла подеваться роза, и самое главное, кто такой этот Артур, которого ты так боишься?

- Вас прислала Рита? – с определенной долей сомнения интересовался Ковальский.

Зверев огляделся по сторонам:

- Я из милиции, - решив не открывать всех деталей ответил Зверев. Левая бровь Ковальского выгнулась дугой.

- Вон оно что, а можно мне взглянуть на ваши документы товарищ?

- Обойдешься! – возмутился Зверев, - здесь не то место, где стоит махать удостоверением.

- Да да, я все понимаю. О боже, Розочка, значит они не врали, они ее похитили?

- Твою дочь похитили.

- Это все Артур. Я ему денег должен, огромная сумма. Господи, господи, какой же я кретин.

- Вы правы, вы совершенно правы, здесь совершенно не подходящее место для серьезного разговора.

- Давайте же уйдем, - Ковальский хотел было встать, но вдруг замер, - а вы точно не от Артура?

Зверев покачал головой:

- Так кто такой Артур?

- Артур игрок, не просто игрок, он настоящий мастер своего дела, - Болислав Янович всхлипнул. – Вот только понял я это слишком поздно.

Звереву показалось, что этот здоровяк сейчас расплачется как ребенок. «Надо бы с ним по мягче, чтобы не спугнуть этот поток полупьяных откровений». - Зверев придвинулся ближе, сделав сочувствующее лицо:

- На Советской есть ресторанчик, - продолжил изливать свои жалобы Ковальский, - там я познакомился с женщиной, - он снова всхлипнул.

Зверев подсказал:

- Зовут ее Лариса.

- Красивая, грудь, фигура, лицо. Да, с такой как у нее внешность только на сцену.

- А фамилия, где живет?

- Вы что любезный, когда знакомитесь с женщиной тут же фамилию у нее спрашиваете? – возмутился Ковальский.

Зверев ни чего не ответил, мысленно отругав себя за несдержанность.

- Фамилию и где живет не знаю. Познакомились, выпили, я сказал, что артист.