Крестовский душегуб

- Сейчас уточню, - буркнул Шувалов и потянулся к телефону, но в этот момент в коридоре снова послышались шаги. Конвойный вел арестованного. По своему роду деятельности Шувалов почти не общался с капитаном Ромашко, возможно из-за схожести их характеров: оба были общительны; считались занудами. Внешне они отличались. Ромашко был ниже ростом и моложе Шувалова, согласно данным из личного дела, ему было тридцать два, несмотря на то что после двух суток, проведенных в одиночке, подбородок капитана уже успел покрыться густой щетиной. Ромашко больше походил на холенного подростка, тогда как Шувалов в его сорок семь за глаза называли стариком. У арестованного было овальное лицо, довольно пухлый рот, свои светло-русые волосы Ромашко зачаровал на левый бок. Китель капитана был застегнут на все пуговицы. Шувалова слегка смутил блеск сапог Ромашко, - «Наверняка щетку и ваксу дал ему кто-нибудь из сотрудников охраны. Надо будет самому ещё раз проинструктировать охрану, а то как бы кто-нибудь ещё не умер от остановки сердца».

Пройдя в кабинет Ромашко остановился перед столом, заложил руки за спину, и плотно сжал губы. Было видно, что он совсем не склонен к общению с коллегами, тем не менее капитан окинул комнату цепким взглядом и увидев Корнева, сидевшего в углу, явно удивился. На Зверева капитан даже не посмотрел. «Что ж, - рассуждал Шувалов, - надеюсь я все же сумею доказать нашему Зверю что я не ошибся, и перед нами всё-таки Дитрих Фишер».

- Приступайте! - приказал Корнев, когда молчание затянулось.

- Фамилия, имя! - начал было Шувалов, но арестованы его перебил:

-Мможет быть хватит уже? Вы же все здесь прекрасно знаете кто я. Объясните уже наконец, что здесь творится, и в чём меня обвиняют?

- Вас обвиняют в двойном убийстве, - Шувалов старался говорить спокойно, - Леонида Комелькова и сержанта Лычкина.

- Ах вон оно что! И почему же вы так в этом уверены?

- Чтобы ответить на ваш вопрос я должен получить ответ на свои вопросы. Я снова спрашиваю кто вы такой, точнее каково ваше настоящее имя?

Ромашко вздрогнул, и это не ускользнуло от Шувалова.

- Я Кирилл Егорович Ромашко, уроженец посёлка Клетня, Брянской области, - словно по заученому принялся разъяснять арестованый, - в 1937 году поступил в Ленинградское пехотное училище, начал службу войсках Западного фронта командиром пулеметного взвода, вначале войны командовал ротой…

- Все это есть вашем личном деле, - перебил капитана Шувалов, - вы, в соответствии с вашей должностью, вполне могли иметь к нему доступ.

- Моих родителей расстреляли в сорок втором за пособничество партизанам.

- Это тоже есть вашем деле.

- Отправьте запрос в училище. Там есть данные обо мне.

- Все архивы сгорели, так что доказать то, что вы говорите правду, не представляется возможным.

- Тогда отправьте запрос в штаб фронта, там наверняка остались документы, подтверждающие то, что я проливал кровь за родину. И вообще, почему я должен перед вами отчитываться?

- А вот почему! - Шувалов показала Ромашко фото, которые всё это время прикрывал рукой, - не все документы Ленинградского архива сгорели . Видите этого курсанта?

Ромашко напрягся, нерв на его щеки дернулся, капитан задышал чаще:

- Кто это? - спросил он дрогнувшим голосом.

- Тот, за кого вы себя выдаете.

- Вы заблуждаетесь, я Кирилл Егорович Ромашко, а этого парня с фотографий я не знаю. -арестованный отвернулся и тут же встретился глазами со Зверевым. Шувалов увидел, как у того напрягся рот, как сверкнули его глаза под густыми навесом бровей.

Зверев подался вперед, и вцепившись в китель Ромашко, буквально вжал арестованного капитана в стену:

-Ты долго собираешься нас здесь мурыжить сука? Мы знаем кто ты, и не рассказывай нам сказки! Ты - Дитрих Фишер, оберштурмфюрер СС. Ты повинен в гибели сотен людей крестах! - Зверев ослабил хватку и отступил, тот с облегчением вздохнул.

В этот самый момент Зверев ударил арестованного Ромашко в лицо, он бил не кулаком – ладонью, но удар был таким хлёстким, что из носа капитана тут же брызнула кровь.

- Пашка, сума сошёл!? - выкрикнул Корнев, но Зверева было уже не остановить.

- Вы тут что, все с ума посходили? - кричал Ромашко, - я не знаю никакого Фишера, я не был ни в каких крестах.

- Ты знаешь кто я такой? - процедил Зверев и вынул из кармана пиджака пистолет.

Корнев и Шувалов встали со своих мест.

- Сидеть! - рявкнул Зверев, и приставил пистолет ко лбу Ромашко. Шувалов и Корнев застыли.

- Повторяю вопрос! Ты знаешь кто я?

- Ты опер, простой опер.

- Да как ты смеешь! - попытался возразить Ромашко.

- Ты знаешь как меня называют? – Зверев говорит тихо, но его голос слышали все присутствующие. Шувалов боялся даже пошевелиться - последний раз повторяю вопрос! - процедил Зверев.

- Зверем, - словно побитый щенок процедил Ромашко.

- А знаешь почему?

Не ответив, Ромашко стал оседать, и вскоре, уже на полу. Пистолет все еще был прижат к его щеке. Свободной рукой Зверев достал из-за пазухи фотографию и сунул её в лицо Ромашко:

- Видишь эту девочку?

- Да, да конечно. Она что, тоже погибла в крестах ? Вы ошибаетесь, я ни в чём не виноват, я не Фишер!