Крестовский душегуб

- Угомонитесь, Павел Васильевич. Ничего со мной не случится. Слушайте же что я узнала. Это просто бомба.

Настя говорила быстро, через трубку было слышно как кто-то гремит посудой.

- Когда я стала расспрашивать Алевтину Тихоновну про Кресты, она сразу стала говорить про Фишера. Его там знали многие, и поэтому, первое что я сделала это показала свидетельнице фото Ромашко.

- И ты туда же. Мы же уже, кажется, выяснили, что Ромашко не Фишер.

- Всё так и есть, но попытаться то стоило, тем более, в итоге узнала такое.

-Рассказывай же!

– Когда я доставала из своей папки фото Ромашко, у меня на стол выпала ещё одна фотография, та самая, с праздника. Помните, когда Бокренька Штыря нас фотографировал?

- Помню, говори уже, не томи.

- Увидев это фото, Алевтина Тихоновна поведала следующее, оказывается у Фишера была тень.

- Что ещё за тень? - Зверев насторожился и уселся поудобнее.

Глава 2, в которой мы расскажем о том, что довелось пережить Алевтине Артюховой в годы войны

Деревня Ротово. Печорский район. Июль 1941.

- Ой маманьк, едут!

Услышав доносившееся со двора крики, она бросилась к окну. Поначалу всё стихло и Алевтина вышла на крыльцо. Тут она уже отчётливо услышала глухое урчание моторов. Колонна шла с эстонской стороны. С соседней улицы послышался яростный лай, раздались выстрелы, лайт тут же прекратился.

Мимо хата Алевтины, пробежала запыхавшаяся соседка Лидка Храмова.

- Алька, с ума сошла? Прячься глупая!

Лидка остановилась, опиралась на поленницу, отдышатся.

- Они Бушуя с Найдой подстрелили. Насмерть, - ойкнула Алевтина. - Бушуй им прямо под колёса мотоцикла выбежал, чуть руку водителю не прокусил, так тот, что сзади сидел, тут же очередь выпустил, потом вторую. Бушую прямо в голову пуля попала. А Найда ещё скулила, когда этот ирод проклятущий, три раз пальнул. Я, как поняла что делается, так за сараем укрылась, а как стрельба началась, так уж рванула что было мочи. Чуть сердце не выскочило как я бежала.

- Иди ты Алевтина. Ступай в хату и не высовывайся, может если не тревожить их, оно обойдется. Вот только чует моё сердце, что скоро и до нас очередь дойдёт.

Бушуй и Найда, две здоровенные лайки, из одного помёта, принадлежали местному охотнику Яшки Солодовникова. Обе собаки, хоть и были натасканы на крупного зверя, были в сущности, довольно безобидными. Хотя облаить могли любого, именно они, Бушуй и Найда, стали первыми, кто пал от руки оккупантов в тот страшный день.

Когда по деревне пошли слухи, что немцы скоро зайдут в Ротово, Яшка Солодовников привёл Лидки Храмовой своих псов. Он попросил приглядеть за собаками, а сам, забрав двустволку, ушёл в сторону Лавровского леса вместе с председателем сельсовета Григорием Ильичем Скобелиным и ещё несколькими ротовскими мужиками. Они вместе с немногими, отбившимися от своих частей бойцами, сколотили небольшой отряд и партизанили в здешних лесах почти до самой весны. В конце мая отряд попал в засаду. Яшка и Скобелин попали в плен, и были повешены прямо напротив здания сельсовета. Но всё это Алевтина узнала уже после войны.

Сейчас же она наблюдала, как в Ротово входят немцы. Предположение Лидки сбылись, спустя примерно полчаса, голова колонны остановилась возле дома председателя. Из грузовиков высыпали солдаты в мышиной форме и в касках. Они рассыпались по деревне точно горох, стали выгонять людей из домов, и сгонять их к дому председателя. Всех собрали в общую кучу и начался отбор. Сначала в сторонку отвели всех детей, моложе пятнадцати лет. Глазка Солдатова, которая не хотела отпускать от себя пятилетнего сына Мишку, попробовала возразить. Когда солдат схватил мальчика за руку и попытался вырвать у матери, то она бросилась на него с кулаками. Немец побагровел и ударил женщину прикладом. Удар пришёлся точно в висок, Глашка рухнула и затряслась, возле её головы тут же образовалась красная лужица, вскоре женщина застыла уже навсегда. Мишку потащили к остальным детям, он весь трясся и не мог произнести ни звука.

После случившегося, немцам уже не перечили. Вслед за детьми, в сторону отвели стариков, а остальных, и женщин и мужчин, стали подводить к высокому офицеру по одному. Немец осматривал пленных, что-то говорил по-немецки своему помощнику, тощему ефрейтору, тот спрашивал на ломаном русском:

- Тфой круппа крофи?

Васька Фролов, немного понимающий по-немецки, шепнул Алевтине на ухо,

- Кровь им нужна, для переливания. Раненых у них много, вот они отбирают тех, кто покрепче. Алевтина, как и большинство других жителей Ротово, не имела понятия о номере своей группы крови.