Крестовые походы

В Буавер пришла весна, успокоив Марго известием об отмене папского отлучения. Окот овец прошел удачно, а поскольку на землях от Нормандии до Аквитании произошел большой падеж скота, цены на шерсть повысились. Крестьяне устраивали пирушки по случаю весенней пахоты и освящения своих яблонь. Земли Буавера с трех сторон граничили с территорией большого аббатства, а с четвертой – с Бопре, находившимся теперь в руках брата Марго. Таким образом поместье, по крайней мере, было защищено от мародеров, имевших обыкновение грабить земли отсутствовавших баронов. Марго проводила дни мирно, побуждая своих крестьян лучше работать на земле. Эд был бы поражен, если б увидел, как загорело и обветрилось ее лицо, но до его возвращения все еще было далеко, а о долгах приходилось помнить постоянно.

Увидев впервые Царьград, Эд пришел в восхищение, хотя и слышал уже рассказы об этом городе. Никакими словами он не мог передать впечатление от огромных двойных стен, за которыми высились купола дворцов и церквей. В то время, однако, владения империи существенно сжались под атаками неверных на востоке и христиан на западе. Многие торговые суда, стоявшие в огромной гавани, были иностранными, и особенно часто встречались венецианские корабли. Армия империи полностью состояла из наемников, завербованных в разных завоеванных землях. Для этих воинов их император был ничуть не дороже своего брата или племянника, которого франки хотели навязать городу. Зачем сражаться и отдавать жизнь за никчемных правителей?

Прошло лето, и принц Алексей стал императором Востока, а чтобы соблюсти приличия, его отец, слепой и ни на что не годный, сел рядом с ним на золотой трон.

В городе по широким улицам бродили франкские рыцари, глазея на торговые лавки, удивляясь церквам и бросая завистливые взгляды на невероятные дворцы.

– Алексей говорит, что не может заплатить то, что обещал, – проворчал Эд. – Разумеется, он может заплатить. Посмотрите на это! – Он показал на фонтан, не то обшитый листовым золотом, не то целиком отлитый из него и находившийся даже не во дворце, а на земле некоего Мурзуфла, мужа одной из царственных принцесс. – Вся эта знать склоняется перед своим императором, бьет лбом об пол! Не говорите мне, что он не может взять у них все, что захочет! В народе говорят, что он тратит деньги, словно воду, на пиры, драгоценности и благовония. Когда я был в свите аббата Тома, то слышал, что дож Дандоло говорил ему. «Мы сделаем вас императором, – сказал дож при всех нас. – Но если не заплатите, мы вас свергнем». Сурово сказал, и молодой дурак побледнел, словно труп. Даже не нашел в себе мужества ответить, а теперь он император! Император! – Эд пренебрежительно хмыкнул. – Все греки одинаковы!

В последнем своем утверждении он заблуждался. Запугать Царьград было непросто – он был слишком горд, в отличие от своего никуда не годного императора. Легко было схватить Алексея с Исааком, посадить на их место Мурзуфла, закрыть ворота для крестоносцев, разбивших лагерь вне городских стен, и поднять население, чтобы перевешать всех иностранцев, задержавшихся в городе.

Царьград подтвердил свое достоинство, но не смог его поддерживать при правлении такого человека, как Мурзуфл, трусливо сбежавшего, как только крестоносцы начали осаду. Даже таким могучим стенам требовались защитники получше, чем наемники, служившие в течение одного года трем императорам, и все трое оказались никудышными.

Под огнем, мечом, насилием и разбоем Царьград пал. Веками собираемые сокровища остались без защиты перед людьми, пьяными от бесценных вин и красными от крови убитых. Воины франков рвали узорчатые портьеры, вдребезги разбивали хрустальные бокалы, раскалывали изящные столики, инкрустированные слоновой костью, объедались сладостями или неуклюже наряжались в шелковые платья и священные облачения. Многие хватали женщин, прятавшихся по углам, срывали кольца с их пальцев и жемчуга с их голов. С помощью мечей рыцари отдирали листы кованого золота с бесценных статуй, серебряные петли и задвижки с распахнутых дверей дворцов. Из гробниц крали драгоценности, а с одежд самого императора – кружева.

В величественном соборе Святой Софии солдаты срубили колонны из чистого серебра, захватили потиры, всего сорок штук, золотые кадила, серебряные подсвечники, обшивку алтаря и огромный престол, густо усыпанный драгоценными камнями. Даже аббат Тома и его братья-священнослужители присоединились к грабежу, алкая сокровищ другого рода. Здесь находились золотые ларцы с дарами, принесенными волхвами Иисусу, скрижали с законами, которые Бог дал Моисею, трубы, от чьих звуков пали стены Иерихона. Истинный дом для этих реликвий находился в католическом христианстве, среди верующих, и сокровищ здесь было в изобилии. В одном лишь императорском дворце стояло тридцать часовен с кусочками Истинного Креста, копьем, пронзившим Господа, гвоздями, вбитыми в его руки, не говоря уж о неисчислимых мощах и останках святых.