Крестовые походы глазами арабов

Этот рассказ вне сомнения содержит много вымысла, но факт тот, что Саладин совершенно внезапно решил полностью изменить свою политику в отношении ассасинов. Несмотря на своё отвращение к еретикам любого рода, он больше никогда не пытался угрожать владениям батини. Напротив, он пытался теперь примириться с ними, лишая таким образом своих врагов, как мусульман, так и франков, их ценного помощника. В борьбе за контроль над Сирией султан решил выложить все свои козыри. На первый взгляд казалось, что он победил, овладев Дамаском, но конфликт затягивался. Военные кампании, которые ему приходилось вести против франкских государств, против Алеппо, против Мосула, где также правил потомок Зенги, и против других князей Джазиры и Малой Азии, были изнурительны, тем более, что ещё приходилось регулярно возвращаться в Каир, чтобы разбираться с интриганами и заговорщиками.

Ситуация начала проясняться только в конце 1181 года, когда ас-Салех неожиданно умер, видимо будучи отравлен, в возрасте восемнадцати лет. Ибн аль-Асир рассказывает о его последних минутах с волнением:

Когда его состояние ухудшилось, врачи посоветовали ему выпить немного вина. Он сказал им: «Я не сделаю этого, не узнав мнение знатока закона». К его постели пришёл один из самых уважаемых улемов и объяснил ему, что религия позволяет употреблять вино как лекарство. Ас-Салех ответил: «Неужели вы думаете, что если Аллах решил положить конец моей жизни, то он изменит своё мнение, увидев меня выпившим?» Религиозный деятель не нашёл, что сказать. «В таком случае, — заключил умирающий, — я не желаю предстать перед моим творцом, имея в желудке запрещённый продукт».

Через полтора года, 18 июня 1183 года, Саладин торжественно вступил в Алеппо. С этого момента Сирия и Египет стали не номинально, как во времена Нуреддина, а по-настоящему единым образованием под неоспоримой властью айюбидского правителя. Как ни странно, но возникновение этого могучего арабского государства, с каждым днём всё плотнее окружавшего владения франков, не заставило последних проявить большую солидарность. В то время как король Иерусалима, ужасно изуродованный проказой, горевал по поводу своего бессилия, два соперничающих клана вели борьбу за власть. Первый клан, склонный к миру с Саладином, возглавлялся Раймоном, графом Триполи. Второй клан, экстремистский, имел своим главным представителем Рено Шатильонского, бывшего князя Антиохии.

Очень тёмный брюнет, с носом похожим на клюв, бегло говоривший по-арабски и прилежно изучавший исламские тексты, Раймон вполне бы сошёл за какого-нибудь сирийского эмира, если бы огромный рост не выдавал его западное происхождение.

Среди франков того времени, — говорит нам Ибн аль-Асир, — не было человека более храброго и более мудрого, чем правитель Триполи Раймонд ибн Раймонд ас-Сенжили, потомок Святого Жиля. Но он был очень амбициозен и пламенно желал стать королём. На некоторое время он обеспечил своё регентство, но вскоре был отстранён от него. При этом он был так озлоблен, что написал Салахеддину, перешёл на его сторону и попросил того помочь ему стать королём франков. Салахеддин обрадовался этому и поспешил освободить некоторое число рыцарей из Триполи, находившихся в мусульманском плену.