Крестовые походы глазами арабов

Вне этих личностных различий Саладин, особенно в начале своей карьеры, находился под сильным влиянием внушительной фигуры Нуреддина. Он стремился показать себя его достойным наследником в непрерывном движении к тем целям, которые наметил Нуреддин: объединение арабского мира, мобилизация мусульман как моральная, с помощью мощного пропагандистского аппарата, так и военная, с целью отвоевания захваченных территорий и прежде всего Иерусалима.

Летом 1174 года, когда эмиры, собравшиеся в Дамаске вокруг молодого ас-Салеха, искали наилучшие средства для борьбы с Саладином, даже планируя союз с франками, правитель Каира адресовал им послание, являвшееся явным вызовом. В этом письме он сильно преуменьшил степень своего конфликта с Нуреддином и не замедлил представить себя продолжателем дела своего предшественника и верным хранителем его наследия.

Если бы ваш покойный князь, — писал он, — обнаружил среди вас человека столь же достойного доверия, как я, разве он не предназначил бы ему правление Египтом, который является самым важным из его владений? Знайте, что если бы Нуреддин не умер так рано, он поручил бы именно мне воспитание своего сына и заботу о нём. Я ведь вижу, что вы ведёте себя так, будто вы одни служили моему господину и его сыну, и что вы хотите исключить меня из этого числа. Но я скоро приду. Я завершу, дабы почтить память моего господина, деяния, которые оставят след, и вы все будете наказаны за своё беспутство.

Трудно узнать здесь осторожного человека прежних лет; создаётся впечатление, что кончина властелина пробудила в нём давно сдерживаемую агрессивность. Действительно, обстоятельства были исключительными, поскольку это послание имело чёткую цель: это объявление войны, с которой Саладин начал завоевание мусульманской Сирии. В момент отправки своего письма в октябре 1174 года правитель Каира уже был на пути к Дамаску во главе семи тысяч всадников. Этого было мало, чтобы осаждать сирийскую метрополию, но Юсуф всё хорошо рассчитал. Напуганные необычайно дерзким тоном его послания, ас-Салех и его соратники предпочли отступить в Алеппо. Пройдя без помех через территорию франков по дороге, которую отныне можно было бы именовать «тропой Ширкуха», Саладин в конце октября достиг Дамаска, где люди, преданные его семье, поспешили открыть ворота для его встречи.

Ободрённый этой победой, достигнутой без единого удара сабли, он продолжил свой марш-бросок. Оставив гарнизон Дамаска под началом одного из своих братьев, он направился в центральную Сирию, где овладел Хомсом и Хамой. На протяжении всей этой блестящей кампании, как рассказывает нам Ибн аль-Асир, «Салахеддин создавал впечатление, что действует от имени князя ас-Салеха, сына Нуреддина. Он говорил, что его целью является защита страны от франков». Мосульский историк, преданный династии Зенги, относился к Саладину по меньшей мере подозрительно, обвиняя его в двуличии. И нельзя сказать, что он был совершенно неправ. Юсуф, не желая выступать в роли узурпатора, в самом деле представлял себя защитником интересов ас-Салеха. «Но этот юноша, говорил он, никоим образом не должен быть единоличным правителем. Ему нужен учитель, регент, и никто лучше меня не подходит для этой роли». При этом он посылал ас-Салеху письмо за письмом, убеждая его в своей преданности, велел молиться за него в мечетях Каира и Дамаска, а также чеканить монеты с его именем.