Крестовые походы. Миф и реальность священной войны

Как и Триполи, Бейрут отправил гонцов для ведения переговоров с захватчиками. Но гарнизон Сидона, нападавший на одиноких паломников, не разделил это мудрое решение, несколько особенно жестоких рейдов христианской конницы жестоко их за это покарали.

На глазах населения Тира, наблюдавших с высоты крепостных стен за медленным проходом армии, к ней присоединилась часть рыцарей из Эдессы и Антиохии. Это подкрепление, подоспевшее на подходах к Иерусалиму (23 мая 1099 г.), разумеется, было встречено с радостью.

Франки шли по прибрежной полосе, через Акру, Хайфу и Цезарею, затем прошли в глубь иудейского плато и достигли Яффы. Рамла была покинута, а ее мусульманский гарнизон отошел к Иерусалиму; крестоносцы расположились в городе лагерем на три дня и оставили там отряд, чтобы обеспечить подход к Святому городу. Там же состоялся последний военный совет: довольно значительная часть армии желала отложить поход на Иерусалим и отправиться через Синай, чтобы поразить египтян в самое сердце. Призыв о помощи христиан из Вифлеема пришелся очень кстати, он заставил умолкнуть авантюристов; наконец был отдан приказ немедленно выступать. Армия двигалась прямо на Иерусалим, в то время как лотарингский авангард под командованием Балдуина де Бурга и Танкреда выступил на Вифлеем. Вот как рассказывает об этом неизвестный крестоносец, за которым мы неотступно следовали до нынешней минуты: «И мы, вне себя от ликования, дошли до города Иерусалима во вторник, за восемь дней до июньских ид, и чудесным образом осадили его. В понедельник [13 июня 1099 г. ] мы с таким рвением повели приступ, что если бы были готовы лестницы, город пал бы под нашим натиском. Однако мы разрушили малую стену и приставили лестницу к основной стене; наши рыцари поднялись по ней и вступили в рукопашную, поражая сарацинов и защитников города ударами мечей и копий. Там полегло множество наших, но еще больше их воинов. Во время этой осады мы не могли достать хлеба в течение десяти дней, до появления гонца с наших кораблей, и мы страдали от такой нестерпимой жажды, что с большим страхом проходили до десяти миль, чтобы напиться и напоить наших лошадей и других животных. Силоамский источник, расположенный у подножия горы Сион, поддерживал нас, но среди наших воинов вода продавалась слишком дорого… мы сшивали шкуры быков и буйволов, в которых носили воду за десять миль. Вода, которую мы доставляли в этих бурдюках, была смрадной, и, так же как и зловонная вода, наш ячменный хлеб стал для нас предметом ежедневных забот и причиной мучений. Сарацины втайне устраивали нам засады и загрязняли ключи и источники; они убивали и рубили в куски всех, кого встречали, и прятали своих животных в пещерах и гротах».

В то время, как перед Иерусалимом велись приготовления к осаде, две генуэзские галеры осмелились напасть на порт Яффы. При приближении большой армии крестоносцев все население бежало из города. Четыре корабля с провизией присоединились к итальянцам. Однако этот небольшой флот не имел достаточно сил, чтобы удерживать Яффу. Поэтому моряки отправили одного гонца к баронам, с целью обеспечить доставку продовольствия и припасов до лагеря. Мощная фатимидская эскадра вынудила латинян посадить на мель свои суда и забрать с них все, что только было можно: железные детали, снасти, инструменты столяров и плотников — все было свезено в лагерь. Помощь этих мастеров (а каждый матрос был еще и плотником) дала осаждающим стратегическое преимущество. «Наши сеньоры задумались, каким образом можно взять город, чтобы проникнуть туда и поклониться гробу Нашего Спасителя. Были построены две деревянные башни и немало других устройств. Герцог Готфрид построил свою башню, снабдив ее осадными приспособлениями, то же сделал и граф Раймунд. Они приказали принести дерево из отдаленных местностей. Сарацины, увидев, что наши воины строят эти орудия, всячески укрепляли город и ночью наращивали башни. Затем наши сеньоры определили самую слабую часть крепостной стены, приказали в ночь на субботу подвезти туда наши осадные орудия и один деревянный замок: это было с восточной стороны. Они установили их на рассвете, затем за воскресенье, понедельник и вторник приготовили и снарядили башню. В южной части граф Сен-Жилльский подготавливал свою башню. В то время мы так страдали от жажды, что один человек не мог за один денье получить достаточно воды, чтобы утолить жажду» (Аноним).

Если передвижные башни давали франкской армии военное преимущество, то священники и клирики перед решающей атакой обеспечивали религиозный настрой. Крестный ход прошел 8 июля; процессия двигалась вдоль городских стен, осыпаемая проклятиями и богохульствами мусульман, собравшихся наверху. Разумеется, западные хронисты объясняют последовавшую за победой жуткую резню оскорбленными чувствами крестоносцев, Легко оправдать преступное безумие, охватившее победителей, простой фразой, вышедшей из-под пера Гильома Тирского: «отомстить за поруганного Христа».