Крестовые походы. Миф и реальность священной войны

На следующий год Балдуин I сумел заставить жителей Дамаска пойти на другие уступки: ему отдали половину собранного урожая из Джебеля Ауфа, Савада и Аль-Джабаньи. Мусульманские правители вышли из этой ситуации, обещав пойти на уступки, если франки сделают то же самое, но положение, в котором находился простой народ из провинции и торговцы, становилось все более и более драматическим. Минуя своих правителей, отчаявшийся народ воззвал к султану: «Несколько жителей отправились в Багдад, чтобы просить помощи в борьбе против франков. С их появлением к ним присоединилось большое число законников и других людей. В следующую пятницу все пришли в мечеть султана Мелик Шаха и призвали народ прийти на помощь мусульманскому миру. Они помешали совершить общую молитву и сломали минбар проповедника. Тогда султан пообещал выставить армию, чтобы начать священную войну. В то же время из дворца халифа был принесен новый минбар. Но в следующую пятницу жители Алеппо явились в дворцовую мечеть, в сам дворец халифа. К ним примкнуло множество жителей города. Напрасно охрана ворот пыталась их остановить. Они расчистили себе дорогу, силой ворвались внутрь мечети, разбили решетку, закрывавшую вход в максуру, и сломали минбар. В тот день невозможно было предаться молитве» (Ибн аль-Асир). «Халиф, владыка правоверных, был рассержен произошедшим и приказал разыскать зачинщиков, чтобы предать их позорному наказанию; но султан помешал ему, простив людей, совершивших этот поступок, и приказал эмирам и полководцам вернуться в свои провинции, чтобы приготовиться к священной войне против неверных, врагов Аллаха» (Ибн аль-Каланиси).

Если обращение угнетаемых мусульман к султану было вполне естественным, то обращение христианского василевса Константинопольского к тому же султану следует трактовать совершенно по-другому: «В том году посол от так называемого греческого царя прибыл с дарами, ценными подношениями и письмами, в которых выражалось желание напасть и покарать франков: мы могли бы объединиться, чтобы изгнать их из местностей, где они находились, но действовать предстояло не с той беспечностью, с какой мы выступали против них прежде, а, наоборот, приложив все усилия, внезапно напасть на них, пока их позиция не стала для нас опасной, а вред, какой они наносят, не достиг высшей точки. Грек добавлял, что он с оружием в руках помешал им пройти к мусульманским территориям через его государство, но если, дабы удовлетворить свое желание завоевания, они созовут огромную армию и отправят подкрепление к мусульманским землям, он будет вынужден в силу необходимости пощадить их, разрешить им пройти и помогать им во всех начинаниях и намерениях; поэтому он настойчиво предлагал заключить союз и соглашение, чтобы бороться против франков и изгнать их из этих мест» (Ибн аль-Каланиси).

Латиняне, обосновавшиеся в Леванте, разумеется, не подозревали о посланиях, которыми обменивались султан и василевс; однако множество признаков указывало на предательство их императором, отрекшимся от союза с христианами ради сомнительных переговоров с мусульманами: быть может, это была типичная для Востока реакция — объединение людей (вне зависимости от их религии) с целью изгнать чужака? Участники четвертого крестового похода (1204 г.) сделали свои выводы из подобного поведения, быть может, трудные, но единственно возможные с логической точки зрения.

Правоверные мусульмане Багдада воспользовались прибытием византийского посольства, чтобы упрекнуть султана за медлительность, с какой он начинал священную войну: «Значит, ты не боишься кары Аллаха, — кричали они султану, — ты допускаешь, что бы аль-Мелик аль-Рум (правитель греков) с большим рвением выступал за ислам, ты ждешь, пока он отправит тебе посла и воодушевит тебя начать священную войну?» (Ибн аль-Асир).

Весной 1111 г. атабек Мосула, Мавдуд, приказал собранным войскам начать джихад. Первой добычей, на которую накинулась месопотамская армия, стала Эдесса; однако ее недавно укрепленные стены не оставляли ни малейшей надежды на то, что она легко сдастся. Миновав ее, армия перешла Евфрат и осадила Турбессель, вторую столицу графства, резиденцию Жослена де Куртене, наместника Балдуина дю Бурга. Крепость находилась на волоске от гибели, когда Жослену удалось подкупить одного влиятельного эмира, чтобы он уговорил снять осаду. Нужно добавить, что армия султана получила призыв о помощи: мелик Ридван, турецкий эмир Алеппо, яростно теснимый Танкредом, находился в отчаянном положении.