Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию

В. Крамер обнаружил в свое время два таких примера[222]. Первым является трактат Генриха де Альбано, который пишет: «Разве в этом мы не можем увидеть, как Христа распинают второй раз? Ясно, что язычники распинают второй раз того, кого уже один раз распинали евреи»[223]. В данном случае речь идет о трактате, непосредственное применение которого в пропаганде сомнительно, однако стоит добавить, что Генрих де Альбано выражает свою идею и в пропагандистском письме высшим духовным и светским чинам в Германии, сохранившемся в составе хроники Historia de expeditione Friderici: «Как же он позволил язычникам захватить древо креста, если не будучи вторично распинаемым ими?»[224].

Второй из примеров принадлежит Гумберту Романскому. В 4-й главе трактата о проповеди креста Гумберт приводит пример из неких «Деяний Артура»[225], в котором рассказывается о том, как рыцари, бывшие при дворе короля Артура, нашли лодку с неким невинно убиенным рыцарем. Подтверждением было найденное при нем письмо, в котором сообщалось, что он был невинно убит. Рассказанная история функционально является аналогией для крестового похода. Далее Гумберт вопрошает: «Что же должно сделать все христианское сообщество в отмщение врагов своего Господа, невинно распятого и лежащего в лодке креста израненным, пронзенным копьем и окровавленным, восклицающим на всю Землю следующее? (далее цитата из: Иов. 16:18 [в латинской Библии – 16:19])» (Quid ergo debet facere tota Christianitatis multitudo in ultionem inimicorum Domini sui innocenter crucifixi, et in navicula crucis uul-nerati et lanceati et cruentati et clamantis universe terre illud…)[226]. Прямо и четко Гумберт не формулирует мысль: «сарацины распяли Христа», но в условиях имеющегося контекста иной трактовки фрагменту, пожалуй, не найти.

К этим примерам можно добавить примеры из папских писем. В булле Utinam Dominas (1208), адресованной верующим Ломбардии и Марке, говорится: «С распростертыми на кресте руками Он словно сообщает нам о повторном бесчестии распинающих Его на кресте, и почти никого должная набожность не движет отомстить» (Expansis in cruce brachiis iteratam quasi crucifigentium se nobis insinuât contumeliam, et репе penitus nullus est qui ad eius débita moveatur devotione vindictam)[227]. Бог распят на кресте, Его бок пронзен копьем, а ноги – гвоздями, и никто не реагирует на это должным образом, хотя мы в долгу перед Ним [228]. «Увы, – резюмирует понтифик, – грешному народу, увы народу, полному грехов» (Vae genti peccatrici, vae populo pleno peccatis!). В письме папы Урбана IV к графу Блуа с призывом выступить в крестовый поход (1264) содержится мысль о «втором распятии» Христа сарацинами: папа призывает графа выступить «на защиту самого Христа, которого мерзкие сарацинские народы пытаются вторично распять» (ad defend-endum ipsum Christum, quern fede Sarracenice nationes iterato crucifigere moliuntur)[229].

1.3. Идея важности крестового похода лично для Бога

Логичным следствием особой значимости Святой земли для Бога стала и особая значимость лично для Бога самого крестового похода. По-видимому, в связи с этим в понтификат Иннокентия III получают распространение идеи о том, что Бог лично зовет людей в крестовый поход, и о том, что Бог призывает взять на себя крест тягостей крестового похода и последовать за Ним.

Стоит, правда, сделать оговорку: обе эти идеи возникают как таковые еще во времена первого крестового похода, но после долгого перерыва, как мы увидим, получают новый виток распространения в начале XIII в.

1.3.1. Крестовый поход как божественная инициатива

Идея исходящего от Бога призыва к осуществлению похода встречается уже в источниках первого крестового похода, однако впоследствии в течение долгого времени мы ее больше не наблюдаем. Затем она появляется вновь уже в начале XIII в. Проблема в том, что историки, увы, изучали идею лишь на материале первого крестового похода.

Рассмотрим историю идеи поэтапно на всем протяжении интересующего нас временного интервала.