Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию

Несколько позднее в булле Inter omnia (1169), адресованной всем верующим, папа Александр III писал: Бог делает вид, что не слышит, как его верные зовут Его на помощь, чтобы понять, если ли среди них кто-нибудь «ищущий Бога» (dissimulât interdum clamorem exaudire gementium… ut videat si aliquis sit intelligens aut requirens Deum [Ps. 13:2])[532]. При этом снова стоит заметить: на первый план по-прежнему выносятся проблемы Восточной церкви, с констатации которых начинается письмо (nécessitas orientalis ecclesie et fidelium christianorum). Цели похода из этой проверки на верность не делается[533]. Также и после идеи проверки верных речь снова идет об освободительной задаче: верные христиане часто и много борются (sepe ас multum laboratum est а fidelibus christianis) за защиту Святой земли, чтобы там сохранялась христианская вера (ut cultus ibi christiane fidei potuerit conservari)[534]. Получается, формально и постановка проблемы, и преследуемая цель заключается в освобождении Святой земли, а об испытании верующих говорится между делом.

Позднее, в 1185 г., архиепископ Кентербери в своем письме подчиненным ему епископам также писал о «божественном испытании»: «рука Господня не сократилась так, что не может спасти, но она испытывает нас» (non est tamen abbreviata manus Domini, ut salvare non possit, sed probat nos)[535]. При этом опять же письмо начинается с описания проблем в Святой земле, вынесенных на первый план: «Вследствие совершенных нами грехов враги креста Христова стали настолько сильны, что Святую землю, в которой стояли ноги Господа, наследие и вотчину Распятого, пытаются уничтожить гордыней и презрением»[536]. И лишь после целой серии библейских цитат с иллюстрацией трагической судьбы Иерусалима, который, правда, еще не был завоеван Саладином, до читателя доводится мысль о «божественном испытании».

Начиная со времен завоеваний Саладина и затем в XIII столетии, идея звучит чаще: видимо, она стала актуальнее, поскольку стало гораздо более насущным объяснить, почему все-таки Бог не помогает крестоносцам, и они терпят поражения, и, если какие-то успехи все-же имеют место, в общем и целом ситуация лучше не становится.

В булле Audita tremendi (1187), адресованной всем верующим, говорится, что Бог «мог бы охранять Святую землю своей волей», но захотел путем крестового похода «выяснить, есть ли кто-либо ищущий Его» (Poterit Dominas quidem sola earn voluntate servare… Votait enim forsitan experiri, et in notitiam dacere aliorum, si qais sit intelligens aat reqairens Deam)[537]. Начинается же послание, разумеется, с трагических восклицаний по поводу угрозы потери Иерусалима и побед Саладина.

Генрих де Альбано, человек с большим опытом проповедей крестовых походов, комментируя несчастья Святой земли накануне третьего крестового похода, как всегда, выставленные на первый план, написал в своем трактате: «Это все произошло не потому, что Магомет смог, но потому что Христос захотел, желая дать христианам возможность проявить ревность во славу своего Господа, отомстить оскорбление Отцу и вернуть Его наследие. Вот подходящее время, когда испытанные становятся видны, когда Господь испытывает, кто Его, кто Ему верны, кто вероломны, кто суть чужие сыновья, а кто – Его собственные»[538].

В письме клиру Магдебурга (1199), отправленном затем и в другие земли, папа Иннокентий III пишет, что Бог всегда не позволял сарацинам «добить» крестоносцев и посеял среди сарацинов вражду (manus eoram in ipsos convertens, et eos inter se maltiformiter discordantes), чтобы тем самым проверить нашу веру и точнее определить, кто относится к числу «своих» (at probaret adhac fortius fidem nostram et intelligent plenias qui sunt eias, misericorditer impedivit)[539]. Начинается папское письмо, как и всегда, с описаний несчастий в Святой земле.