Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию

Гумберт Романский в своем трактате о проповеди креста несколько раз подошел к этому аспекту с разных сторон. В 15-й главе он говорит в духе других вышеупомянутых авторов, на сей раз очень развернуто и подробно. Пожалуй, стоит привести этот фрагмент полностью: «И заметь, что хорошо условие этой войны. Ибо в некоторых войнах человек может проиграть или обрести выгоду, в этой же христиане не могут сделать ничего, кроме как приобрести. Ведь если они побеждают сарацинов, то приобретают. Если же они оказываются побеждены, то приобретают ещё более. Ибо если они теряют эту краткую жизнь, то приобретают вечную. Если они теряют это тленное тело, то им взамен дается неоценимо лучшее. Если они не вернутся в свои земли, то какая разница, раз они пойдут в рай? Совсем иначе происходит с сарацинами, ибо они теряют и тело, и душу и спускаются в ад»[780].

В 3-й главе он говорит, что «всем, кто выставляет свое тело за Него, Господь воздает неравненно лучшее» (Dominus omnibus exponentibus corpus suum pro ipso reddit melius incomparabiliter)[781]. Гумберт идет дальше и иллюстрирует идею «жизненным примером»: это подобно тому, «как рыцарь не страшится выставить плохенькую лошадку за своего господина, от которого он надеется получить боевого коня» (sicut miles non formidat runcinum malum exponere pro domino, a quo sperat recipere dextrarium).

3.3. Неточности в условиях получения индульгенции

Анализируя папские письма, интересно подробнее остановиться на неочевидном на первый взгляд вопросе: как именно понтифики формулируют условия для получения индульгенции при личном участии человека в крестовом походе? Иначе говоря, в случае личного участия человека в походе с какой именно стадии этого участия начинается индульгенция?

Если посмотреть папские письма, содержащие формулировку индульгенции, а также конституции вселенских соборов времен крестовых походов в Палестину, можно увидеть следующую картину:

Что же получается в итоге? Сравнительно четко ставит условия для получения индульгенции Евгений III, который говорит о необходимости предпринять и завершить (perficere) поход, видимо, имея в виду «дойти до Палестины». Но определение «завершенности» похода не дается.

Пожалуй, единственная однозначная формулировка условий индульгенции за личное участие существовала лишь в понтификат Александра III, который попытался ввести условие обязательного пребывания в Святой земле в течение некоторого времени по ее достижении.

Впоследствии это условие было отменено, и из папской формулировки индульгенции стало вновь непонятно, с какого именно «стажа» в походе начинается индульгенция. Достаточно ли дойти до Святой земли или, может быть, даже это при определенных условиях необязательно? Или же нужно воевать с сарацинами, проведя там некоторое время? Стандатная формулировка индульгенции, сложившаяся при Иннокентии III, дает привилегию тем, кто subierint, «примет на себя» этот путь. Выступить в путь однозначно нужно, но больше ничего определенного сказать нельзя.

Конечно, были определенные традиции, связанные с тем, что крестовые походы официально считались паломничеством в Святые места. Чтобы считать паломничество завершенным, нужно было посетить Святую землю, а для подтверждения привезти с собой пальмовую ветвь из Иерихона, которыми активно торговали на одной из улиц Иерусалима[782]. Вместе с тем пропаганда не упоминала ни о каких подтверждениях совершенного паломничества, оставляя условия нечеткими.

В связи с дилеммой, с какого момента участие в крестовом походе можно считать полноценным, существовал один резонный вопрос, который ставился в ученых дискуссиях теологов и канонистов, но не затрагивался в пропаганде, как папской, так и на местах. Как пишет Дж. Брандадж, существовало сомнение, распространяется ли индульгенция на тех, кто умер, не успев выступить в поход[783]. Фома Аквинский полагал, что это все зависит от нескольких условий в каждом конкретном случае[784]. А. Бистед пишет, что теологи Гийом из Осера и Гийом Реннский считали индульгенцию в случае смерти до начала похода возможной при условии искренности раскаяния, сопровождающего принятие креста[785]. А вот Бонавентура считал, что индульгенция в таком случае не положена вовсе: «сокрушение в сердце» – это хорошо, но недостаточно. Одного намерения мало для индульгенции[786]. Но до пропаганды эти дискуссии не доходили, ибо для паствы все должно было быть представлено в упрощенном виде с целью достижения большего эффекта.