Крестовый поход

— Вечер добрый, господин старший тавуллярий, — поднялся с софы гость. — Я вот заглянул ненадолго… Госпожа Ксанфия обещала дать что-нибудь почитать. Извиняюсь, что в ваше отсутствие…

— Признаться, это я его затянула, — весело пояснила хозяйка апартаментов. — Узнав, что ты еще не пришел, Аргип ну никак не хотел заходить. Еле уговорила!

— Ну, уговорила — и правильно, — улыбнулся Алексей. — Вы уже ели?

— Нет, ждем тебя.

— Ой, я, пожалуй, пойду, уже слишком поздно, — засобирался гость, и теперь уже Лешке стоило немалых трудов уговорить его остаться на ужин.

— Выпьем вина, — старший тавуллярий подмигнул напарнику. — Заодно кое-что обсудим. Нет-нет, не собирайся — даже и слушать ничего не хочу.

Оставив сослуживцев беседовать, Ксанфия спустилась на кухню, заказать еду. Пользуясь ее отсутствием Алексей с гостем быстро помянули служебные проблемы: в последнее время ходили упорные слухи о повышении по службе непосредственного начальника парней — протокуратора Филимона Гротаса. Высшее (после эпарха) начальство в виде господина Маврикия уже пару раз милостиво навещало Филимона, порождая различного рода домыслы — сам протокуратор о повышении и переводе в центральное ведомство пока ничего не говорил. Может, быть, боялся сглазить удачу?

— Филимон — очень хороший начальник, — негромко промолвил Лешка. — Работать с ним хоть и не просто — уж больно дотошный да въедливый — но, с другой стороны — легко. Филимон на службе собаку съел — чем может, всегда поможет и, если надо для дела, прикроет и ответственность на себя возьмет. Не то, что некоторые…

Аргип несмело улыбнулся:

— Я пока еще всего ничего в секрете, но виду — господин Гротас хороший начальник. Интересно, какого же пришлют?

— Могут и не прислать, — покачал головой Алексей. — Могут и обойтись нашими силами — Филимон точно «за» будет.

— То есть, кого-нибудь из наших назначить?

— Ну да… Только не из нас с тобой, — Лешка усмехнулся. — Боюсь, как бы не Хрисанфа. Вот уж с кем намучаемся!

Аргип облизал губы:

— Мне кажется, господин тавуллярий Злотас спит и видит себя в должности старшего парафалассита.

— Правильно тебе кажется, — усмехнулся Алексей. — Об этом у нас все знают. Вот и могут ему кинуть должность, а, заодно — и нас подчинить. Хрисанфу сам Маврикий покровительствует. Одно хорошо — Злотас парень не глупый, хватит ума не мешаться в наши сыскные дела. Но, конечно, если речь зайдет о его личных интересах… или — об интересах его многочисленных знакомых коммерциалов…

Лешка замолк — в квартиру поднялась Ксанфия.

— Заказала у хозяйки жареную в сметане камбалу, кувшин вина и оливки с сыром, — смеясь, доложила девушка. — Ой, у них там, на кухне, оказывается, так весело! Зашел привратник — рассказывает какие-то веселые побасенки, кухарки слушают, уши развесив, да и сама хозяйка тоже. Говорят, будто наши славные морские стражи захватили в море целый пиратский корабль, полный золота и самоцветов, пиратов повязали да бросили в узилище, а главарь их — оказывается, простой перекупщик рыбы.

— Постой-ка! — Лешка с удивлением осадил невесту. — Это ж откуда, интересно, такие слухи, о перекупщике?

— Привратник сказал — на рынке Быка об этом только и говорят.

На рынке Быка… Лешка вышел уже из того доверчиво-восторженного возраста, когда люди, ничтоже сумняшеся, считают, будто слухи возникают сами собой. Нет уж — их обязательно кто-то придумывает и распространяет со вполне конкретной целью. И тогда возникает вопрос — кому выгодно опорочить перекупщика? Кому вообще мог перейти дорожку сей неприметный коммерциал средней руки? Кому-то из руководства ведомства эпарха? Или — остаткам шайки? Гм, маловероятно… Но ведь слухи-то кто-то распространяет!

— Ты что задумался, милый? — присев рядом с суженым, Ксанфий прижалась к нему, обнимая за шею, отчего сидевший напротив Аргип сконфузился, покраснел, и едва не подавился оливковой косточкой.

Лешка не выдержал, расхохотался:

— Ну-ну, дорогой гость! Просьба ничем не давиться — нам тут только лишнего трупа не хватало.

От таких слов напарник еще больше смутился. Молодой… Не привык еще к подобным циничным шуткам. Ну да ничего — месяц-другой — привыкнет, и сам начнет шутить столь же специфически.

— Да, кстати, я совсем забыла про книгу, — вскочив, Ксанфия ненадолго удалилась и, вернувшись, вручила гостю небольшой том «ин-кварто» — «в четверть листа»:

— Это Аристофан — «Женщины в народном собрании», — пояснила она. — Рекомендую — обхохочешься.

— Спасибо, любезная госпожа, — встав, гость поклонился, приложив книгу к сердцу. — Опасаюсь, правда, принять даже на время столь дорогую вещь, я ведь снимаю небольшую комнатку в доходном доме, а запоры там такие хлипкие.

— Ну, не столь уж и дорогая эта книга, — Ксанфия усмехнулась. — Она ж не на пергаменте — на дешевой тряпичной бумаге из фракийских мельниц. Ну, конечно, труд переписчика недешево стоит…

— Я буду беречь ее, как зеницу ока! — истово заверил Аргип и, мягко улыбнувшись, откланялся.

— Славный юноша, — проводив гостя, задумчиво произнесла Ксанфия. — очень славный.