Крестовый поход

Кирилл приподнял голову и увидел возле помоста трёх всадников. Бояна он уже знал, а рядом с ним на таком же ладном коне сидела удивительной красоты женщина с русыми косами, в богатой одежде и сурово смотрела на него. Рядом с ней тоже высокий и статный сидел рыжий красавец с густыми волосами, украшенными косичками и кудрявой бородой. По васильковой рубашке и синему плащу Кирилл узнал Ясноока. Тот, видно, понимал, как рыжим идут эти цвета.

— Ты шпион, молодец? — прямо спросил он.

— Нет, я стрелок с баркентины. Меня раймониты похитили, — ответил Кирилл.

— Врёт, — махнула рукой княгиня. — Они совсем другого похитили. Этого — казнить.

— Постой! — возразил Ясноок. — А, может, они ещё кого умыкнули? Что мы знаем? Когда того-то украли? Позавчера? А тебя когда?

— Давно, в другом конце галактики. Баркентина, наверно, за мной и прилетела.

— Ну! — Ясноок посмотрел на жену. — Чего зря кровь лить? Выяснить надо. Давай гонца отправим. Спросим у них, не теряли ли ещё кого.

— Ты наши порядки знаешь! — Млада гневно сверкнула глазами. — Мы с землянами дел не имеем.

— Казнить не дам! — взревел Ясноок, но больше для острастки, чем от злости.

— Ладно, — пожала плечами княгиня. — Пусть священная птица решит. У Гамаюна и спросим, правду он говорит или врёт!

Ясноок мрачно взглянул на жену и махнул рукой. Видать, крыть ему было нечем, хоть и такое решение ему не нравилось.

Что это за Гамаюн, с которым ему предстояло встретиться, Кирилл не знал, но по реакции Ясноока, а ещё больше — Бояна, украдкой усмехнувшегося в пшеничные усы, он понял, что встреча эта не предвещает ему ничего хорошего. Где-то в памяти крутилось что-то про птицу вещую из школьной программы, но при этом доподлинно было известно, что птица эта — существо фантастическое, как и прочие фениксы, алконосты, сирины и жар-птицы.

Пока он размышлял на эту тему, на помост поднялись стражники и свели его вниз. Далее выстроилась процессия, которая, не спеша, двинулась по улицам Камень-города. Впереди ехали княгиня с супругом и княжичем, следом стражники вели Кирилла, а замыкала процессию толпа горожан, которым интересно было узнать, чем кончится для него это испытание.

Кирилл шёл, разглядывая добротные красивые дома с разрисованными и резными ставнями и крылечками. Мимо него проходили люди в красивой домотканой одежде. Город был уютным и чистым, похожим на идеализированную иллюстрацию из книжки о старинных славянских городах. Ни тебе луж с купающимися в них свиньями, ни навозных куч с кружащимися над ними мухами, ни нищих на углах, просящих милостыню.

Пройдя по городу, процессия приблизилась к высокому частоколу, в котором были устроены массивные ворота. Один из стражников постучал, а княгиня со своими спутниками терпеливо ждала, пока кто-то на той стороне откроет засов и распахнёт перед ней ворота. Произошло это не скоро, а когда створки ворот, наконец, раскрылись, за ними оказался тот самый старик в длинной рубахе, что ночью колол Кириллу руку серебряным кинжалом.

— Здравствуй, отец Ставр и братия твои, — не сходя с коня, поклонилась Млада. — Сей гость незваный приговорён мною к испытанию птицей вещей.

Старик сурово взглянул на пленника и, кивнув, посторонился. Трое всадников въехали мимо него в ворота, следом ввели Кирилла. Горожане остались за забором и, обернувшись на ходу, он увидел, как закрылись за ним высокие ворота.

За частоколом был лес, причём лес какой-то не такой, как другие леса на этой планете. Что-то до боли знакомое чувствовалось в нём. И, наконец, он разглядел, что широкая тропа, по которой его ведут, течёт меж берёз и рябин, сосен и елей, на кустах краснеют ягоды малины, возле самой тропы отважно цветут лютики и васильки. Это и есть, заповедный лес, о котором говорил Барсук, догадался он. Лес, выращенный поселенцами из семян и саженцев, привезённых с далёкой прародины. Где-то здесь гуляет стая волков, и скачут по деревьям белки. Кирилл задрал голову, пытаясь разглядеть хоть одного зверька в густых ветвях.

Волнение охватило его при виде этого леса, он вдруг понял, как давно не видел бледно-розовые стволики юных берёзок, резную листву клёнов, зеленоватую кору молодых дубов. И эта встреча оказалась такой волнующей, словно он вдруг увиделся с другом детства, припомнив лучшие годы своей непутёвой жизни, самые счастливые, светлые и добрые. Он забыл о предстоящем ему испытании и шёл, прислушиваясь к пенью птиц, вдыхая пахнущий травой и хвоей воздух, словно оказался дома, и сейчас, за поворотом тропинки увидит свой дом.

Но вместо дома, он увидел низкую покосившуюся хижину из покрытых мхом брёвен, почти вросшую в землю и укрытую разросшимися кустами малины. Съехавшая на бок крыша, покрытая тёсом, заросла травой, среди которой уже тянулись вверх тонкие стволики каких-то деревцев.

Из хижины вышел ещё один старик, похожий на Ставра, и поклонился княгине. Она также поклонилась ему и, назвав Саввой, снова объяснила цель визита. Старец также сурово взглянул на пленника и тоже молча кивнул. Кирилла подвели к нему и оставили стоять рядом. Старик взял его за руку и повёл за собой в хижину.