Крестовый поход

Потом на мостике появился мрачный Хок и поинтересовался, что мы собираемся предпринять для того, чтоб заполнить вакансии в экипаже.

— Мы уже упустили трёх кандидатов, — сообщил он. — Между прочим, вариант был неплохой…

— О чём ты? — поинтересовалась я, нажимая все кнопки на панели систематизатора в тщетной надежде оживить прибор.

— Азаров увёл у нас из-под носа Карнача, Валуева и Москаленко.

Я изумлённо взглянула на него.

— Уже?

— Да, — кивнул Хок. — Он берёт под своё командование второй «Сенбернар», который спускают со стапелей через месяц. Говорят, что он внимательно изучил рапорт Дакосты, раздобыл у инспекторов донесения Куренного и Оршанина, поднял из архивов характеристики и ориентировки, которые ты когда-то давала Карначу, а потом вызвал к себе эту троицу, несколько часов беседовал с ними и, в конце концов, предложил Карначу место старшего стрелка, а остальных взял стрелками.

— Но Карнач только лейтенант!

— А Азаров — командир подразделения. Он наберёт в стрелковую команду лейтенантов и сержантов, после первого полёта досрочно продвинет Карнача на повышение звания, и всё пойдёт, как надо.

— Мне нужно было поговорить с ними во время полёта… — пробормотала я. — Впрочем, должность старшего стрелка у нас всё равно занята, и ниже лейтенанта званий в команде нет… За Карнача можно только порадоваться.

— И за Азарова тоже, — мрачно кивнул он.

— К нам гости, — сообщил стоявший у дублирующих пультов Белый Волк.

Он не принимал участие в разговоре, но я чувствовала, что он сильно сожалеет о том, что не уговорил этих ребят остаться на баркентине.

Я посмотрела на экран и убедилась, что из недр планеты на борт баркентины поднялся лифт. Подключив камеры наблюдения, я увидела, как из кабины вышел Кирилл Оршанин с небольшим чемоданчиком. Через несколько минут он появился на мостике и бодро произнёс:

— Салют, командоры!

— Салют, — кивнула я, рассматривая его форму Объединённого космофлота с лейтенантскими нашивками.

— Я подал рапорт с просьбой принять меня на службу в космофлот, — жизнерадостно сообщил он. — Её удовлетворили. Мне предложили несколько мест, но я хотел бы служить на «Пилигриме» стрелком.

— Берём, — тоном, не терпящим возражений, заявил Белый Волк, заметно повеселев.

— Спасибо, командор, — улыбнулся Кирилл и перевёл взгляд на меня. — Вы не против, Дарья Ивановна?

— Я — за, — кивнула я.

— Тогда свяжитесь с кадровой службой, чтоб они передали вам приказ на подпись.

— Ну, хоть что-то, — пробормотал Хок, когда Кирилл отправился в свою каюту разбирать вещи.

Не желая упускать такого стрелка, я сама спустилась в административные дебри под космодромом, проследила, чтоб приказ о зачислении Оршанина в экипаж баркентины был подготовлен незамедлительно, и подписала его.

Вернувшись в командный отсек, я увидела Белого Волка и Хока, стоявших возле лобового окна. Их явно заинтересовало что-то снаружи. Подойдя к ним, я увидела Оршанина. Он, голый по пояс, в светлых холщовых брюках бродил по степи, выискивая белые камни, а потом относил их на идеально ровную площадку и выкладывал широкий круг.

— Что он делает? — поинтересовалась я.

— Чем бы дитя не тешилось… — усмехнулся Белый Волк.

Наконец, круг замкнулся. Осмотрев творение своих рук, Оршанин вышел на середину образовавшейся ровной площадки, приподнял левую ногу и замер в классической стойке, после чего медленно и плавно двинулся, вычерчивая телом загадочные иероглифы древней восточной гимнастики. Какое-то время мы втроём, не отрываясь, следили за этим красивым и загадочным танцем.

Наконец, Белый Волк вздохнул и негромко констатировал:

— Хороший мальчик. Талантливый.

А к полудню к баркентине подлетел изящный серебристый флаер с мощным движком и бирюзовым грифоном на фюзеляже. Из салона появился высокий, широкоплечий человек в форме Звёздной инспекции. На несколько минут он задержался, наблюдая за Кириллом, а потом решительно двинулся к лифту, чтоб подняться на звездолёт.

Увидев его, Хок сразу же помрачнел и, безнадёжно махнув рукой, ушёл из отсека. Белый Волк задумчиво посмотрел на меня и отправился в свои владения, явно не собираясь участвовать в предстоящем разговоре.

Комиссар Рэм Дайк уверенно вошёл на мостик и, подойдя ко мне, остановился рядом.

— Я узнал, что он подал рапорт в космофлот, — вроде как издалека начал Рэм.

— Он хочет служить на баркентине, — сообщила я, уже поняв, о чём пойдёт речь. — Я взяла его в экипаж. А ты против?

— Послушай, у парня талант агентурного разведчика, блестящая подготовка, — проговорил Рэм, в упор взглянув на меня. — У нас такие на вес золота. У него готовая легенда, ничего выдумывать не надо. Отдай его нам.

— Нет, не отдам, — ответила я. — Он мне самой нужен.

— Микроскопом гвозди заколачивать?

— Много ты понимаешь в нашей работе!

Рэм обернулся и посмотрел туда, где Кирилл Оршанин продолжал на жёлтой песчаной площадке свой странный завораживающий танец.

— А если он сам захочет уйти? — спросил Рэм, взглянув на меня.

— Видишь, он же не привязанный. Скажет: «ухожу», держать не буду.

— Тогда дадим ему право выбора. Так будет честнее.