Крестовый поход Махариуса

Едва ко мне пришла эта мысль, как показался Махариус, сжимая оружие наготове. Он склонил львиную голову набок, словно прислушиваясь, затем огляделся и уверенно вышел из укрытия. Один его вид вселил в нас уверенность.

— Ладно, — сказал Махариус. — Теперь мы хотя бы знаем, что эльдары здесь. Посмотрим, сможем ли мы изменить это.

Глава 27

Солдаты жевали стим-таблетки, напряженно ожидая дальнейших приказов. Махариус изучал местность вокруг единственной уцелевшей, нетронутой башни, планируя, как до нее добраться. Из тьмы вырисовывались странные развалины: разбитые здания, обезображенные демонопоклонниками, разрушенные храмы богов ксеносов, разграбленные и оскверненные их врагами, осыпавшиеся пни звездоскребов, которые когда-то, наверное, касались каменных небес этого удивительного места.

Мы продвигались отделение за отделением, огневая команда за огневой командой, и каждый останавливавшийся отряд прикрывал тех, кто проходил следом. Мы делали то, чему нас обучали, и делали это на глазах у верховного командующего. Так мы хоть немного могли успокоиться в этой совершенно чуждой местности, в окружении артефактов ксеносов. Думаю, тактические маневры давали нам чувство, будто мы в какой-то мере властны над своей участью.

Любой солдат, хотя бы раз побывавший в хаосе битвы, скажет вам, насколько иллюзорно и одновременно важно это чувство. Это часть того, что делает нас людьми, — необходимость ощущать, что мы сами распоряжаемся своими жизнями, сами влияем на судьбу.

И неважно, что это может оказаться ложью.

Все обстоит и лучше, и хуже, чем я мог надеяться. Машина древних стоит прямо передо мной, до сих пор в рабочем состоянии, однако выглядит она так, словно попала под влияние Хаоса. Значит, устройство может работать не так, как замышлялось, может быть извращено Той, Что Жаждет.

Я предстал перед сводящим с ума выбором — попытаться использовать устройство и, вероятно, погибнуть либо вернуться и попытаться покинуть это место через орду дышащих нам в спину врагов.

По каналу связи я слышу щелчки, подсказывающие мне, что бой в самом разгаре. Мои воины дорого продают свои жизни, но один за другим гибнут под напором звероподобных врагов. Я одолел весь этот путь не ради того, чтобы просто умереть от рук монкеев.

Я возлагаю руки на алтарь управления и быстро нажимаю на многочисленные руны в последовательности инициации. Сейчас я узнаю, говорили ли древние книги правду.

Мы продвигались все глубже в город, на каждом шагу сталкиваясь с засадами. Враги стреляли в нас с балконов и стремительно исчезали. Поначалу мы не были уверены, атакует нас быстрый эльдар-одиночка или целый отряд. Сложно было сказать. Страх перед почти невидимыми противниками множил их численность. Преимущество было за ними, поскольку они атаковали, когда это выгодно им, и так же исчезали, оставляя нас подсчитывать потери.

Махариус держался рядом с Дрейком, а того, в свою очередь, окружали телохранители, которым, кажется, не терпелось грудью встать меж инквизитором и верной смертью. Я стоял рядом с ними так близко, как мог, вместе с Антоном и Иваном. Находиться в пределах щита инквизитора казалось единственной действенной защитой против безжалостных врагов.

Махариус хмурился. Он был не из тех, кому нравилось бессилие или ожидание смерти, однако тут он ничего не мог поделать. На нашей стороне была численность, но враги не желали встречаться с нами на чужих условиях, где преимущество было бы за нами.

По нам дали новую очередь с балконов и углов улиц, и не успел еще никто отреагировать, как стрелки испарились. Со своими отточенными рефлексами, скоростью и мобильностью ксеносы попросту насмехались над нами.

Начало смеркаться. Доселе ярко светившиеся драгоценные камни эльдаров померкли. Теплившийся внутри них огонь погас. Либо их приглушили ксеносы, куда лучше знающие, как они работают, либо системы продолжали цикл дня и ночи даже после того, как катаклизм опустошил город. В любом случае эффект был одинаковым. Он дал эльдарам больше мест для укрытий, сделал их еще менее заметными. Город наполнился тьмой, и во тьме ждали чужаки.

Иногда из хвоста колонны слышались крики и к нам по цепочке поступали доклады. В них всегда говорилось об одном — пропал человек. Неизменно отбившийся от группы. Его товарищи отвернулись всего на секунду или он немного отстал, а в следующее мгновение он исчезал, просто испарялся без следа. А еще через секунду раздавались крики. Если на помощь высылали отделения, крики становились тише, как будто жертву куда-то волокли, при этом не переставая ее пытать. Мы слышали те же страшные, исполненные боли вопли, что преследовали нас в долине и означали, что чужаки пируют страданиями. Отряды, которые отправлялись на поиски, следовало как можно быстрее отозвать назад, прежде чем они скроются из поля зрения и неизбежно угодят в ловушку.