Крестовый поход (СИ)

— Он особо со мной не разговаривал, — проговорил Оршанин. — Я ему не интересен. Он просто показал мне снимок баркентины и старпома. Сказал, что его нужно убить. Подготовка проведена. Десять дней мне нельзя есть, последние три дня — пить. Потом мне вколют какой-то препарат, после которого я впаду в кому, но в нужный момент восстановлюсь и очнусь. Скорее всего, это произойдёт в медотсеке. Если повезёт, и рядом никого не будет, мне нужно пробраться к компьютеру, установить местонахождение объекта и уничтожить его. Если не повезёт — придётся убить врача. Количество жертв не имеет значения, главное, чтоб среди них был объект. Я заверил, что понял, и ушёл. В течение десяти дней я шатался по звездолёту. На меня никто не обращал внимания. А я ходил, смотрел и слушал. У меня часто появлялось ощущение, что я брежу, и от голода тоже. Впрочем, я особо не удивлялся. В конечном итоге, это всё было не моим делом. Как говорится, всяк по-своему с ума сходит.

— Как они называли свой звездолёт? — спросил Хок.

— «Сангрил». Просто «Сангрил». Никаких крейсеров, линкоров и каравелл. Правда, пару раз я слышал, как его назвали флагманом. Из этого я заключил, что у них не один звездолёт. Во главе у них этот граф Клермон. Его называли магистром. Еще семь человек — генералы или братья внутреннего круга. При этом они постоянно говорили о том, что в круге девять братьев, но вместе с графом их только восемь. Я понял, что место девятого вечно вакантно, он у них, вроде как, предатель. Его имя не называют, но постоянно поминают недобрым словом. Остальные — обычные рыцари. Устав ордена призывает их сдерживать страсти, изучать тайны бытия и воспитывать дух. Они по три раза в день собираются вместе, рано утром, днём и поздно вечером, поют гимны, слушают проповеди, которые читает кто-то из братьев внутреннего круга, и молятся на латыни. В остальное время тренируются. Занимаются фехтованием, бегают по полигону, который устроен прямо внутри корабля на нескольких уровнях, стреляют из различных видов оружия. Вечером читают книги в библиотеке, которая внизу, чуть выше трюма. О чём книги, не знаю, мне туда входить запретили. Женщин на корабле нет, вина они не пьют, личного имущества не имеют. Трапезы совместные, в зале, который они так и называют — трапезная.

— Прямо святая обитель, — заметил Джулиан.

— Точно, — кивнул Кирилл. — Я тоже так считал, пока не задумался, а на что же они живут. Я для них вроде собаки или шкафа, они меня не замечали. А я всё замечаю. Так вот, вскоре я понял, чем они промышляют. Пиратством и работорговлей. Захватывают звездолёты, людей продают торговцам живым товаром, корабли — чёрным дельцам на вторичном рынке. Иногда нападают на небольшие колонии на отдалённых планетах и выметают всё подчистую. Опустевшие посёлки уничтожают из космоса. С кораблями планет — членов Объединения стараются не связываться, боятся засветиться.

— Как они себя называют? — спросил Хок.

— Раймониты или братья Ордена Святого Раймона Аквитанского. Этот рыцарь с розой видимо и есть Святой Раймон. Они его с собой возят. Везде восьмиконечные кресты и монограммы в свитках SAA и SSA. Что это значит, я не знаю.

— Как это, возят его с собой? — нахмурился Хок.

— На четвёртом уровне, в самом сердце корабля я набрёл на большой зал с песчаным полом, на котором кругом выложены чёрные камни примерно три метра длиной, полтора — высотой и метр — шириной. Из одного сделано классическое средневековое надгробие в виде лежащего рыцаря со сложенными на груди руками. Под руками двуручный меч, на груди — роза. Вот я и решил, что они возят с собой его могилу.

— А остальные камни? — спросила я, почувствовав, что в этом что-то есть.

— Два — просто оплавленные валуны. Ещё два, имеют какие-то насечки и знаки, я бы сказал, следы примитивных культур. Четвёртому придана форма идеального параллелограмма с очень гладкой поверхностью сторон. Пятый имеет форму, похожую на куколку бабочки с очень тонкой пупырчатой резьбой. И последний напоминает здание с тонкими рифлеными колоннами и башенками в виде конусообразных шпилей. Скорее всего, все камни, кроме надгробия, были обработаны на других планетах. Я не помню, что б у нас было что-то похожее.

— Метеориты? — уточнил Белый Волк.

— Я так и подумал. Ребята явно собирают коллекцию, но надгробие имеет для них особое значение. Возле него зажигают свечи и устраивают моления. Сам видел.

— Это всё, что я хотел услышать, — произнёс Хок и снова вернулся на свое место.

Оршанин с любопытством смотрел ему вслед.

— Вы поняли, почему они так хотят вашей смерти?

— Не совсем. Ты что-то знаешь? — Хок без особого интереса взглянул на него.

— Нет, мне ничего не объясняли.

— Вернёмся к лайнеру, — проговорила я, поняв, что Хок пока не готов откровенничать.

На лице Оршанина появилось страдальческое выражение.

— Не знаю, Дарья Ивановна. Честное слово, ничего не знаю. Мне скрывать нечего, я б их сдал за милую душу. Но не слышал ничего про лайнер. Не видел ничего, что могло бы навести на мысль. Я пытался вспомнить что-то, но ничего не получилось.