Крестовый поход в лабиринт

Совершенно неожиданно господин Ковач вскочил и принялся извиняться, ссылаясь на цейтнот. У него назначена встреча, на которую он рискует опоздать. И очень коротко подвел итог нашей интересной беседы:

– Ирина, вы требовали повествования личной легенды семьи Суарес. Прошу запомнить: я вам ее не рассказывал, поскольку история испанской ветви Ордена тамплиеров не есть тайна за семью печатями. Собственно говоря, вы уже сделали свои выводы, я их слышал, но подтверждать либо опровергать не собираюсь. Заметьте, делясь своими знаниями, я не выдвигал вам никаких предварительных условий. Но одна просьба, постфактум так сказать, у меня все-таки имеется: пожалуйста, удержитесь от обсуждения темы тамплиеров с кем бы то ни было, в первую очередь, в следственных органах. И вообще, и в связи со смертью Светланы Владимировны. Этим вы сотворите доброе дело. Да, на днях я опять улетаю в командировку, поэтому связи со мной искать не стоит. И… не такой уж я монстр!

Слов прощания господин Ковач от нас не услышал. Выкатился за дверь, как на роликах. Эти самые слова пришлись совсем некстати, поскольку дверь за ним закрыться не успела – вломился Максим Максимович.

– Ефимова, ты зарываешься! Если я тебе заявлю «всего хорошего»…

– …то ничего хорошего из этого не выйдет. Для фирмы, – закончила за меня Наташка. – Максим Максимович, желаю вам и вашему, ну о-о-очень многочисленному окружению железного здоровья, поскольку я вчера ушла с работы и принимать дальнейшее участие в решении ваших общесемейных сердечных проблем не буду. Вот, уговариваю Ефимову помахать ручкой всему вашему коллективу. Слишком много у нее накопилось личных проблем.

– Я так понял, одна из них – мужской выставочный образец, сейчас отпала, – заявил Макс, засунув руки в карманы и покачиваясь с мысков на пятки. – Ефимова, только не говори, что заразилась от меня. И не переживай. Поверь профессионалу, вместе с этой проблемой ушли многие другие. Такие мужики для семьи не годятся, лучше уж держись за своего мужа. И не мешало бы тебе включить телефоны в рабочий режим. Наталья, будешь вести подстрекательскую агитацию, пойду на прямой шантаж. Сообщу мужу гражданки Ефимовой о том, что моя невидимая седина в невидимой бороде рикошетом саданула ей в ребро.

– Адамово, опять же… – только и успела вымолвить Наташка.

7

Остаток рабочего дня прошел относительно спокойно. Умудренная опытом подруга, захватившая из дома ограниченное количество дензнаков, укатила по магазинам. В наших общих интересах – на носу была очередная пятница и поездка на дачу. Судьба благосклонно подкинула мужьям спецзадания: Димке внеочередное дежурство, Борису выгодную халтурку. Ждать компанейской милости от детей не приходилось. Наташкиному сыну, находившемуся в длительной командировке в Дании, было не по пути с работы на дачу, а молодые побеги нашего с Димкой генеалогического древа имели собственные важные дела. До прибытия Дмитрия Николаевича и Бориса Ивановича на садовые участки следовало решить задачу с прятками Ромика – составную часть общей головоломки.

Больше всего меня волновал вопрос, стоит ли чинить препятствия сеньоре де Суарес в своевременном отлете домой в Испанию. И не потому, что поиски женщины в Москве своими силами сродни поискам ветра в поле. Можно было бы попытаться узнать название гостиницы в приемном отделении больницы. Если Тамара назвала ее правильно. А следствие вообще быстро решит вопрос с определением места регистрации иностранки. Но для этого придется сообщить им всю правду, тогда как уверенности в правильности этого действия нет. Вдруг оно неминуемо приведет к нежелательным последствиям? С другой стороны, если сеньора Тамара постарается обойтись без нашей помощи, может до Испании и не долететь. Остается надеяться, что мое предостережение будет воспринято ею всерьез, она свяжется с нами. А если нет? Я упорно пыталась заставить себя пожалеть Тамару Владимировну. В общем-то перед ней довольно трудная задача – выбрать из двух зол меньшее…

Наташкин звонок застал меня в ту счастливую минуту, когда я намеревалась покинуть рабочее место. Я долго и нервно копалась в отделениях сумки, уговаривая мобильник немного подождать. Он оказался несговорчивым и замолчал в тот момент, когда стало понятно – в сумке моего телефона нет. Чертыхнувшись, вернулась к столу, пытаясь определить, откуда он пел мне старую песню о главном – моей врожденной рассеянности. На счастье, невысказанные новости разбередили Наташкину нежную душу до такой степени, что она не смирилась с моим молчанием и позвонила вновь. Это помогло мне определить место залегания «песельника» – верхний ящик письменного стола, и доложить о готовности выслушать все имеющиеся ко мне претензии. Но их не было. Была рекомендация носить с собой телефон даже в туалет.