Крестовый поход восвояси

— А вот обручья к нему золотые, да с яхонтами светлыми, — вторила первой мамке вторая.

— А! Не дергай мою косу! — вопила вошедшая в раж княжна.

— Лента у вас нынче будет плетения дивного, из французских земель привезенная, — уговаривал мягкий голос Татьяны Викулишны.

— Я не поеду!

— А вот ожерелье с бубенцами да каменьями. А серьги-то, гляньте, какие ладные…

— Я не желаю…

Желание и нежелание взбалмошной девицы соблюдать заведенный обычай уже не имело никакого значения. Фигуры большой политической игры были тронуты с места, и, стало быть, каждая из них должна была ходить, как повелось от века. Спустя примерно минут сорок снаряженная и украшенная невеста, с ненавистью взирая вокруг злыми глазами, была передана в руки конвоя, под локотки сведшего ее к ожидавшему у ворот отеля возку.

— Я велю вас казнить, — причитала княжна, — вы у меня попомните, все ответите.

— Прошу пожаловать. — Лис галантно открыл дверцу экипажа перед упершейся Аленой Мстиславишной. — Лезь, дура, кому говорю. Боже, когда все это кончится!

— О великий, — Ансельм, обряженный оруженосцем, подъехал к вскочившему в седло Венедину, — если мне будет позволено, я осмелюсь вам напомнить…

— Отстань! — раздраженно огрызнулся Лис. — Не до тебя. Потом напомнишь.

Ученик мага печально вздохнул и занял свое место в строю кортежа.

— Двинулись! — скомандовал я.

Обещанный его высокопреосвященством балдахин ожидал Алену Мстиславишну у ворот аббатства. Здесь конный путь заканчивался, и далее всякий христианин должен был шествовать ногами, проявляя тем самым почтение к святой земле монастыря. Шесть рослых левантийцев, чернобровых и чернооких красавцев-усачей в ярких шелковых нарядах, стройных, как кипарисы, с кривыми мечами за поясом, держали толстые резные шесты этого сооружения, имевшего явно восточное происхождение. Отделанный поверху выделанными шкурами балдахин имел подбой из золотой парчи, усеянной золотыми кистями и серебряными бубенцами, мелодично перезванивающимися на каждом шагу.

— Я туда не пойду, — капризно произнесла княжна, с непонятно откуда взявшейся тоской взирая на ворота аббатства.

— Может быть, действительно подождать до завтра? — с недоумением наблюдая происходящее, спросил уже спешившийся фон Нагель. — Возможно, она просто еще не освоилась.

— О, это ты ловко придумал, — фыркнул Лис. — Недельку-другую туда-сюда поездочимся, а там, глядишь, вашего архиепископа как раз кондрашка и хватит.

— Завтра ничего не изменится, — вздохнул я. — Истерику надо переломить.

Мы заняли места под балдахином. Невеста принца посередине, мы по бокам, подпирая ее с обеих сторон, остальная свита пристроилась чуть поодаль сзади под проливным дождем, мысленно благодаря неизвестного архитектора, решившего устроить вход в собор всего лишь в пятидесяти шагах от ворот аббатства.

— Пошли, — вздохнул я.

И мы, едва не неся юную истеричку под локотки, сделали первый шаг на пути к храму.

— А-а-а! — в ужасе взревел кто-то за нашей спиной.

— О-о-о! А-а-а! — вторили первому голосу другие, с той же панической интонацией.

Мы с Лисом крутанулись на месте, обнажая мечи, готовясь принять неожиданный удар и до последнего вздоха защищать несносную девчонку. Искаженные ужасом лица, люди, шарахнувшиеся от нас в сторону, все это пронеслось единым мигом. В следующую секунду тяжелый изукрашенный балдахин парашютом рухнул нам на головы, закрывая белый свет и заставляя упасть на колени.

— А-а-а! — в каком-то животном ужасе ревели придворные, сопровождавшие нашу процессию, не в силах вымолвить ни единого связного слова.

Первым пришел в себя Ансельм.

— Убежища! — пронзительно закричал он, и мне было слышно, как быстро захлюпали по лужам его сапоги.

— Выбираемся! — кратко скомандовал я, поднимаясь на ноги и стараясь нащупать в темноте руку княжны.

— Демоны! — кричали снаружи. — Убить их! Убить! В огонь!!!

— Об чем они лопочут?! — возмутился Лис, отчаянно пытаясь вылезти из-под парчи. — Какие демоны? Кого убить? Я их щас сам здесь всех поубиваю! Балдахин не могут поднять, уроды! Ученичок еще сыскался! — Он вонзил меч в переносную крышу, не утруждая себя поисками выхода. — Шо ж они нас все ловить-то пытаются?

— Убить их! Убить!

Мне наконец удалось поймать рукав Алениного платья, но он был пуст. Вернее, в глубине рукава копошилось что-то, весьма отдаленно напоминающее человеческую руку. Я двинул ладонью выше и неожиданно для себя наткнулся на чьи-то паклеобразные космы с болтавшейся в них лентой.

— Ай-й! — взвизгнула нелюдь.

— Убить их! Демоны! Подменыш!

— Назад! — перекрывая шум толпы, громыхнул голос Ульриха фон Нагеля. — Того, кто двинется, зарублю на месте! Как бы то ни было, они опоясанные рыцари и имеют право быть судимыми равными себе. А ну назад! — вновь взрыкнул он.

О балдахин шлепнулось что-то тяжелое, вероятнее всего, камень.

— Похоже, это они нас убивать собираются, — прокомментировал я.

— Вот спасибо, подсказал!

Визжащее существо, извивающееся в моей руке, пыталось изловчиться, чтобы цапнуть меня щелкающими в темноте зубами, но, получив удар по голове эфесом меча, стихло и лишь едва слышно поскуливало, трясясь от страха.