Крестовый поход восвояси

— Благодарю вас, господин магистр. — Юная киевлянка, совсем еще недавно развлекавшаяся разоружением экипажа своего корабля и мелким вымогательством, внезапно преобразилась, становясь вроде бы даже на пару дюймов выше. — Я не забуду вашей доброты. Можете поверить, вы всегда будете видеть во мне верную союзницу и послушную ученицу.

Лицо ветерана крестовых походов едва заметно покраснело от скрываемого удовольствия.

— Всегда к вашим услугам, моя госпожа.

— Растут дети, — чуть слышно прошептал гарцевавший рядом со мной Лис. — Если так дело пойдет, у Священной Римской империи вскоре будет весьма дельная императрица.

— Принц Людвиг — младший сын, — напомнил я. — И он не является престолонаследником.

— Пока не является, — глядя, как почтительно смотрит на Мстиславишну один из лучших рыцарей и первый дипломат Европы, констатировал Лис.

— Пожалуйте в мой дом, господа. — Фон Зальца сделал жест рукой, приглашая меня, Лиса и Ропшу быть его гостями. — Можете мне довериться, я прослежу, чтобы ваши люди были устроены, накормлены и не ведали ни в чем нужды.

— Вот где жить надо, — притворно вздохнул Лис. — «И не знали ни в чем нужды»: не слова — музыка!

Гроссмейстер ордена Девы Марии Тевтонской не обманул. Нам были предоставлены все возможные удобства, а вечером собравшихся под его гостеприимным кровом ожидал пир столь обильный, что невольно казалось, будто в Альштадте загодя готовились к торжественному приему знатной гостьи. Впрочем, и сам Герман фон Зальца, и присутствовавшие на пиру чины орденского капитула ко всем выставленным на столах гастрономическим изыскам относились более чем умеренно. Они скорее делали вид, что едят, чем на самом деле вкушали поставленные перед ними яства.

— Чего это они? — косясь на рыцарей, поинтересовался у меня Ропша.

— Обет умеренности в еде и питье, — так же негромко отвечал ему я. — Остатками от трапезы двух братьев необходимо досыта накормить нищего.

— Хитро, — крякнул Ропша. — А я-то смотрю, что это у господ рыцарей всегда такой взгляд голодный. А они, оказывается, жрут в полрта. Нищих кормят… Хитро.

После ужина, когда утомленные волнениями последних дней и разомлевшие от обильной еды и питья гости отправились в назначенные для них опочивальни, фон Зальца прислал оруженосца с известием, что желает говорить со мной. Оставив Лиса и Хвата в карауле, я направился за молодым воином, несшим факел, в апартаменты князя «воинствующей церкви». Отрапортовав о моем появлении, оруженосец тихо удалился, оставляя меня один на один с могущественным владыкой этих мест.

— Проходите. — Герман фон Зальца указал мне на простой стул, стоящий в глубине его кабинета, освещенного всего тремя факелами. — Садитесь, Воледар Ингварович. Впрочем, судя по гербу, который красуется на вашем щите, вас, господин воевода, можно также именовать Вальтером фон Ингварингеном. А еще точнее, на датский манер, Вальдаром Ингварсеном.

— Да, — я склонил голову, — я действительно Вальдар Ингварсен, и все названные вами имена также принадлежат мне.

Фон Зальца выслушал эти слова в полном молчании, не спуская с меня пристального взгляда своих светло-серых со стальным отливом глаз, то ли изучая черты лица стоявшего перед ним человека, то ли выслеживая, не дрогнет ли какой мускул, вскрывая неведомый коварный замысел. Методы весьма действенные, но не в нашем случае. Стараниями институтских наставников мы, не моргнув глазом, могли уверить Папу Римского, что прибыли к нему с прямым поручением от святого Петра, да еще осведомиться, не знает ли он хорошего мастера, способного изготовить запасные ключи от Царствия Божия.

— Не буду кривить душой, я весьма удивлен вашему появлению здесь.

— Отчего же? — простодушно поинтересовался я.

— Тому есть много причин, — медленно проговорил гроссмейстер, не спуская с меня пристального взгляда. — Вы, несомненно, храбрый рыцарь, но ваша жизнь… Затрудняюсь даже сказать, благоволит к вам судьба или же, наоборот, зло бичует. Я давно слежу за вами. Уже более года тому назад опальный датский принц, сопровождающий в качестве командира банды наемников ганзейские караваны, привлек мое внимание.

— В моих жилах течет доля королевской крови, однако я не принц, — поспешил поправить я.

— И все же, согласитесь, это довольно необычный факт. Затем вам вдруг повезло. Вы храбро сражались в Ливонии, поступив на службу к графу Шверинскому, затем отличились еще несколько раз и, насколько я знаю, заняли довольно высокое положение при дворе своего нового сюзерена.

— Да, я был начальником шверинской стражи.

Фон Зальца кивнул, словно показывая, что этот факт ему прекрасно известен.

— Весьма почетная должность. Перед вами открывались широкие перспективы. Еще пара лет, и вы могли бы стать одним из ближайших советников и военачальников графа Генриха. Но этот нелепый мятеж… На что вы надеялись?

Я молча усмехнулся. Что мне еще оставалось делать? Не объяснять же тевтонскому магистру возникшие в Институте волнения по поводу успехов здешней Реконкисты.