Крестовый поход восвояси

— А шо я?! У меня отпуск горит. Я, кстати, мимо дома уже третий год пролетаю. Так шо давай, вызывай Базу, пусть они нам к Новгороду спасательный катер пришлют. Или уж, на худой конец, дадут координаты ближайших камер перехода.

— Слушай, свяжись сам. У меня в голове такая муть, что я и двух слов внятно не произнесу.

— Кто свяжись? Я свяжись?! Да они обо мне после того анекдота про «в ухо» слышать не хотят.

Спорить с моим языкатым другом бесполезно.

— База Европа-центр, я Джокер-1. Вызываю Базу.

— Европа-центр. Слушаю тебя, Джокер-1, — отозвался мелодичный девичий голосок.

— Добрый день, сударыня, — поприветствовал я дежурного диспетчера. — У нас неприятность. В пещере с камерой перехода тролль окаменел.

— Кто? — недоуменно переспросил голосок.

— Ну, тролль… превращающийся, редкий вид. Так вот, мы сейчас плывем в Новгород отследить одно небольшое событие. А потом хотелось бы вернуться в Институт. Так, может, вы пришлете к городу через недельку спасательный катер?

— По инструкции я выслать спасательный катер не могу, он предназначен только для экстренных случаев.

— Родная, — вмешался Лис, — мы тебе сейчас экстренных случаев наковыряем с полмешка.

— Джокер-2, а с вами вообще никто не разговаривает, — сухо ответила девушка. — Я, конечно, постараюсь, но, Капитан, вы же сами понимаете…

— Ладно, Бог с ним, с катером. Что у нас с камерами перехода?

— Как вам сказать, — с нехорошей задумчивостью в голосе начала диспетчер, — этот сопредел еще мало исследован…

У меня похолодело внутри.

— Так что, камер нет?

— Ну почему? Есть тут… пара штук.

— Где? — снова вмешался Лис, отчаявшийся выдержать длящуюся паузу.

— Одна в пустыне в районе Хорезма, другая в окрестностях Иерусалима. Счастливого пути, Джокеры.

Глава 2

Француз: Я не понимаю, как вы, швейцарцы, можете сражаться за деньги. Вот мы, французы, сражаемся только ради чести и славы.

Швейцарец: Просто каждый воюет за то, чего ему не хватает.

Из разговора в таверне

Предположение, что «сходняк», или, как его здесь величали, «великий круг», честных мужей Руси начнется через три дня, грешило истинно английским педантизмом. Уже неделю с лишним в город съезжались нарочитые мужи со своими дружинами, так что крепостные стены не могли уже вместить толпища конных и оружных людей, ожидающих начала обещанного толковища.

Вынужденная пауза помогла мне прийти в себя, и я уже выходил на улицу подышать условно свежим воздухом и послушать городские сплетни. Слухи по городу носились разные: от страшных историй про то, как мы с Лисом до смерти забили несчастного тролля, до недобрых вестей о диких степных кочевниках, перекрывших Великий Шелковый путь, отчего баснословно возросли цены на восточные ткани, благовония и искусные золотые украшения, привозимые из-за Хвалынского моря.

Но один слух, даже не слух, а скорее известие занимало всех. «Ничего, — говорили сведущие люди своим менее осведомленным собеседникам, — почитай, завтра уже и начнется. Вот Муромец придет…» Завтра наступало, а неизвестный мне Муромец все не ехал и не ехал. «Долог путь из-за моря, — объясняли сведущие, — знать, тайными тропами добирается».

Прогуливаясь вдоль лавок гостиного двора, я как-то к радости своей наткнулся на любекского купца Хельмута Штолля. В прошлом году мне довелось сопровождать его из Любека в Шверин, и, насколько я мог судить, ловкий торговец остался вполне доволен предоставленной ему охраной.