Крестовый поход восвояси

— …Послушайте, почтеннейший, — судя по тону, которым были сказаны эти слова, Лис произносил их отнюдь не в первый раз, явно по одному и тому же поводу, — вот ваша расписка, вот ваши деньги, и я хочу видеть жемчужины, принадлежавшие блаженному Дезодорану.

— Но я вам предлагаю по три солида за каждую жемчужину. Это хорошие деньги. — Ювелир, в лавке которого происходил торг, уже взмок от напряжения, но, похоже, был готов стоять насмерть.

— Нет, ну просто беда какая-то, — страдальчески воздел очи Лис. — Видимо, за годы, проведенные в Гиперборее, я совсем разучился говорить по-немецки. Вы, очевидно, не поняли меня: они не про-да-ют-ся, — по складам произнес мой друг. — Они священны.

— О-о-о, — взвыл хозяин лавки, прикидывая в уме, хватит ли у него наличности, чтобы оплатить бесценные перлы. — Вы губите меня, мой дорогой друг! Послушайте, пять солидов — прекрасная цена.

— Нет, — покачал головой Лис, — мы с вами решительно говорим на разных языках. Какие пять солидов? О чем речь? Подумайте сами, как можно продавать чудодейственный жемчуг с четок блаженного Дезодорана, вылечивший от ящура верховного адидаса Гипербореи, победивший моровую трясучку и перепоит головы, случавшийся у гиперборейского народа каждое утро после очередного праздника? Подумайте сами, где перепоит головы, а где пять солидов — вы чувствуете разницу?

— Семь! Семь солидов! — стонал доведенный до отчаяния торговец. — Послушайте, ваше преподобие, сегодня днем я был в ратуше: господин бургомистр и господа бурграты, услышав о деяниях святого Дезодорана, постановили построить часовню в его честь. Эти жемчужины, эти священные реликвии, они бы украсили алтарь. Они бы излечивали страждущих, они бы привлекли толпы паломников в наш город.

— О, — хмыкнул Лис на канале связи, — впервые слышу речь не мальчика, но налогоплательщика! Вот наконец начался настоящий торг.

— Ладно, Лис, — отозвался я. — Поторопись, уже темнеет, скоро закроют ворота. Да не забудь, нам еще нужны пара коней, возница, продовольствие и хорошо бы лекарь. Ропша что-то совсем плох.

— Не боись, Ансельм уже всем занимается. А лекаря?.. Хорошо, найдем и лекаря… Почтеннейший, я весьма чту ваш город… — Я отключил связь.

Лис вернулся уже затемно.

— Ну, как успехи? — поинтересовался я.

— А, уболтали-таки, черти языкатые!.. — махнул рукой Лис. — Продал им пятнадцать жемчужин за триста золотых. Пусть себе люди радуются! — Он протянул мне мешочек с жемчужинами, утром едва-едва потянувший на семнадцать солидов. — На, верни княжне. Скажи, уж больно добрый ювелир попался. — Венедин победно смерил меня взглядом. — И распорядись, будь добр, перегрузить провизию и подать нам с Ансельмом ужин, а то мы со всех святых дел, почитай, целый день нежрамши. Вот за что я не люблю буржуев, в смысле, бюргеров, ну ни хрена же гостей уважить не умеют.

— А лекарь где? — поинтересовался я, проверяя, не пропустил ли кого из спутников моего друга.

— А на кой нам ляд их здешний лекарь? Он тут, поди, запор от забора не отличает. У нас свой ученый эскулап есть, в Кордове по передовым тамошним технологиям ученый. Пусть пользует. Он, в общем, малый не дурак, хотя, конечно, дурак немалый.

До полуночи все было тихо. Расставив на ночь караулы, мы было отправились спать, когда дежуривший у постели Ропши Ансельм растолкал меня самым немилосердным образом.