Крестраж # 1

И тут произошло сразу несколько событий. Долтон с совершенно бешеными глазами начал проговаривать: «Круцио». Сука! Сразу просёк, что мой Протего не пробить и не перегрузить в одиночку, а единственное заклинание, которое он сразу вспомнил — это «непростительное». Хотя мог бы и Эверте Статум использовать и размазать нас по стене за плёнкой щита. Если бы не моя реакция и тот кулон, что я сделал для Гермионы, то мне бы пришлось очень неприятно. Убраться с траектории луча я не мог, за моей спиной та, которую я обязан и обещал защищать. Вовремя сработал портал и с хлопком Гермиона исчезла, а я еле успел разминуться с красным росчерком пыточного заклинания. Сбросив щитовые чары я одновременно выкрикнул:

— Глациус!

И тут тоже я сил не пожалел. К диким крикам Роджерса добавился вой Долтона, когда его рука начала на глазах рассыпаться кусками промороженного мяса и костей.

— Квиетус! Абскондарис Вис! Сальвио Гексиа! — постарался я обеспечить себе приватность по максимуму.

Я подошёл к не совсем разумным, валяющимся на забрызганном кровью каменном полу. Удивительно, но я почему–то не чувствовал ничего. Ни какой–то обиды или азарта, ни ненависти, ни страха, даже малейшего раздражения не было. Я уже знаю такое состояние. Некромантия, которую я сейчас изучаю, у себя внутри именно такие чувства приветствует, точнее, их полное отсутствие.

— Ну что ж, джентльмены. Вам захотелось грязнокровочек? Я вам устрою кое–что поинтересней.

Глава 57 Отмороженная

— И что же мне со всеми вами делать? — спросил я с равнодушным и безэмоциональным выражением лица, варварски и напоказ выламывая отросшие зубы у «красавчика» Роджерса.

Кровь, летевшая во все стороны, забрызгивала не только меня, но и лежащих на полу Пьюси и Долтона. Они смотрели на эту сцену с ужасом и совершенно беспомощно, скованные таким же «Петрификусом», которым неосмотрительно, меня пытались проклясть в самом начале. Роджерс, каждый раз, когда я выдирал с мясом похожие на тонкие желтоватые прутики зубы, только мычал и обливался слезами, неподвижно вздрагивая в луже собственной мочи, крови и экскрементов.

Семикурснику сейчас, и в долгосрочной перспективе, совсем не позавидуешь. Всё дело в том, что ему теперь ни за что не быть хоть как–то привлекательным на свою до этого смазливую рожу. Раны, оставленные волшебным существом, если и лечатся, то с огромными затратами и трудом. А я постарался так, чтобы раны эти были нанесены именно волшебным существом. То есть маг — сам по себе является этим самым существом и если он, допустим, отгрызёт себе палец, то это уже навсегда. Так, вроде, Петтигрю сделал, откусив себе палец, чтобы алиби обеспечить.

Перепаханная и изрезанная отросшими собственными зубами рожа похотливого семикурсника выглядела действительно очень омерзительно и отталкивающе. Как он только от болевого шока ещё не вырубился?

— А ведь неплохой реагент, — задумчиво сказал я, рассматривая кривой и заляпанный кровью костяной прутик изменённого зуба в пару футов длиной. — А если вас всех на ингредиенты пустить? Яйца вам всем тут отрезать и вырезать печень, и потом всё это продать. Тут ведь озолотиться можно! Так ведь, Пьюси? — я равнодушно пнул неподвижное тело слизеринца, представителя рода химерологов, по пути наступив на его шлангообразную руку.

Мне совсем не нравилось нынешнее моё состояние, но я ничего не мог с собой поделать. Сработали какие–то внутренние механизмы подсознания, и теперь, чтобы просто не сорваться в кровавый угар и не переработать лежащие передо мной куски мяса в окончательные трупы, мой разум вымел абсолютно все чувства, оставив только рационализм. Нет, я ни на секунду не думал как–то их выгораживать или искать оправдания, не было и жалости с состраданием или глупого милосердия. Просто сейчас я был совсем не я, повседневный, а был прямо–таки какой–то бездушной и рациональной машиной.

Наверное, только сейчас понял и осознал, что же на самом деле значит мёртвое спокойствие. Все мои практики в окклюменции, методы химерологии, колдомедицины и трансфигурации, где требовалась выдержка, как основной элемент творения чар, даже близко не стояли с настроем настоящего некроманта. И это действительно меня пугало. Ничего наносного и лишнего, только циничный анализ.