Крестраж # 1

На третий день нашей совместной и нелегальной алхимической деятельности я заметил у неё в руках не очень фундаментальный «талмуд» и успел прочесть название. Был перерыв в час между варкой и следующим этапом, когда я мог перекусить доставленными Тампи съестными припасами. Пока я ел, Гермиона с комфортом расположилась в трансфигурированном кресле, достала из своей сумки книгу и открыла страницу, заложенную закладкой. Это был довольно спорный труд по теории магии за авторством Ариана де Роньи, жившего во Франции сто восемьдесят лет назад.

— Я бы не советовал пользоваться методикой, описанной в этой книге, — в паузах между жеваниями произнёс я.

— Почему? Ведь здесь всё правильно написано! И мне её профессор МакГонагалл посоветовала, — она непонимающе подняла на меня свой взгляд.

— Она затормозит твое развитие как волшебницы. Если полностью следовать советам этого автора, то тебя ждёт сначала стагнация, а потом и постепенный регресс. — я отпил чай из чашки. — Как там у него? — я прикрыл глаза и начал цитировать: " — Отринуть чувственное и, опираясь лишь на холодный разум, маг сможет избежать ошибок. Вытравить должно все чувства при сотворении чар, что несут большую ответственность.» Бред первостатейный! Нет, я понимаю, зачем наш профессор дала тебе этот, с позволения сказать, источник мудрости. Для трансфигурации — самое то и там есть дельные советы, но всё равно это больше вредная, чем полезная книга. Мне, вообще, больше Бэгшот или Тай Ли Миань нравятся. Там хоть всё доходчиво объясняется.

И именно тут я придерживался такого мнения. Источник без эмоциональной подкачки начинает замирать в своём росте, а дальше деградировать. Это доказано колдомедициной на примере коматозных больных. Да и заклинания получаются мощнее, если использовать эмоциональный посыл, хотя бы азарт или нетерпение, например, прямо по ситхски как–то. Но и в некоторых областях магии хладнокровие, выдержка и безэмоциональность просто жизненно необходима. Трансфигурация, колдомедицина, химерология и артефакторика — все они требуют спокойствия и отрешенности. Это, на мой взгляд, палка о двух концах. Магу для развития нужны новые, неприевшиеся ощущения и эмоции, и поэтому среди них так много неадекватов и откровенных психов. Однако, что–то в этом есть, и заставляет двигаться вперёд и открывать новое и неизученное.

— Да откуда ты зна… — начала было возмущаться Гермиона. Она посмотрела на тёмно–синюю обложку книги у себя в руках и зло закончила, — Ах, да! Чего это я, в самом деле?

На мою победную улыбку она лишь понурилась и грустно замолчала. Были у меня сомнения, не хотел этого делать, но мне нужна уверенность. Я подошел, присел рядом с ней на корточки и спросил глядя снизу вверх:

— Скажи, зачем ты со мной возишься, Гермиона? Помогаешь, заботишься, как там, в больничном крыле. Зачем? — наиболее мягко и нейтрально сказал я, пристально глядя ей в глаза и как бы затягивая взглядом, своей волей, внутрь себя.

— Так… ведь… пра–виль–но… — завороженно прошептала девчонка.

Я даже знаю, что она в этот момент чувствовала. Она как бы проваливалась в мои глаза, которые росли и росли и заполняли всё пространство вокруг, и ощущения, как от свободного падения, но не опасного, а успокаивающего, даже ласкового. Я очень осторожно и мягко толкнул своё сознание навстречу.

О–фи–геть! Природный окклюмент! Защиты нет никакой, вернее, слабая защита есть, но она именно что природная или просто интуитивная. Это была библиотека. Кто бы сомневался? Не как хогвартская, но очень похожая. Тёмное полированное дерево полок и бронза светильников, лесенки вдоль уходящих под потолок рядов книг и высокие стрельчатые витражи, освещающие всё вокруг. Очень чёткая визуализация эха настоящей памяти. И всё это, можно сказать, беззащитно и открыто. В уютном таком уголке среди полок сидела на копии кресла из реальности Гермиона Грейнджер, вернее, её образ личности и листала толстенную, как и на всех окружающих полках — книженцию. Я пустил «волну», прием такой из легиллименции, для первичного осмотра. Это для того, чтобы проанализировать пространство памяти и понять структуру защиты и заодно выяснить, что происходило с сознанием реципиента. Своеобразный диагност, которому ничто не мешает. Просто идеальные условия для работы.

Ничего настораживающего. Семь следов поверхностного чтения воспоминаний, как я сейчас делаю, ни одного обливейта, что сразу было бы видно, и ни одного серьёзного вмешательства в разум, только просмотр. Я мысленно пробежался по точкам чужого «интереса». Тролль на первом курсе, отношение к Мальчику–Который–Выжил, страх исключения из школы, события в Запретном Коридоре и недавнее — желтые глаза василиска, голубая сфера ритуала, первый разговор с очнувшимся Гарри Поттером.