Крестраж # 1

В принципе, я могу трансфигурировать автомат Калашникова или ПМ, так как знаю их устройство довольно подробно… когда–нибудь… в будущем… но… Всегда, в долбаной магии есть — но. Автомат там, или Кольт М1911 — достаточно сложный механизм и состоит из множества подвижных частей, состоящих, в свою очередь, из различных по своим свойствам металлов, пластиков и древесины, это не считая смазочных материалов и ещё более сложных для магического воспроизведения боеприпасов. Мой трансфигурированный автомат не сделает реальным патроном и выстрела. Я не знаю допусков в зазорах затворной группы, не знаю угла наклона нарезов ствола, не знаю необходимой теплопроводности оружейной стали и коэффициентов упругости пружин, не знаю дохрена всего. Так что я могу создать очень похожий на реальный автомат, артефакт со схожими и даже улучшенными функциями, но по факту, огнестрельным оружием не являющимся, и на это понадобится просто бездна магических сил и расчётов. Это так же, как если бы маг решил трансфигурировать часы. У него бы получилась фиговина, похожая на часы, но измерять ими время будет невозможно из–за отсутствия внутри механизма, а крутящиеся стрелки будут показывать только представление мага о своём, субъективном времени. Вот только поэтому ещё жива и процветает артефакторика. Проще и эффективней зачаровать уже готовый предмет, но тут есть закон, запрещающий такие манипуляции с маггловскими вещами. Как мистер Уизли смог обойти этот запрет со своим автомобилем, нужно ещё думать.

* * *

Сейчас передо мной лежала вершина моего пытливого разума и накопленных знаний. Трансфигурированный артефакт второго уровня, по общепринятой классификации, и аж с двумя рунными печатями. Это всё, что я смог мысленно впихнуть в формулу превращения при помощи окклюменции, держа мысленный образ необходимого предмета и изображения необходимых пентаграмм. Получившийся бронзовый кастет, строго по размеру моей правой ладони имел только две магических функции, помимо основного своего предназначения. Это перекачка маны первой печатью от мага к печати жалящего заклинания на ударном ребре кастета. На подобном принципе всё гоблинское оружие работает, только там чар наложено не в пример больше. Более сложного заклинания я не смог бы впихнуть, так как не смог удержать в уме больше рун, чем нужно для такого примитивного заклятия. Жалко, что я пока не артефактор и у меня нет необходимых инструментов. Иначе бы я та–а–акую вещь «замастрячил»! Саурон со своим кольцом скромно бы рыдал в тёмном уголке. Эх–х–х мечты.

— Абскондарис Вис! — взмах, жест похожий на закручивание спирали с одновременным движением палочки вглубь и одновременно на предмет, и мысленный посыл спрятать–скрыть от всех, с направлением маны от источника к конечной точке заклинания.

— Это ведь чары незаметности были?!

Я даже не обратил внимания на возглас и продолжил обдумывать, что ещё можно наложить на своё «уберваффе». Может, ещё магглоотталкивающие? Как на сундук, но тут и так незаметно будет для всех. Укрепляющее, я думаю, может быть лишнее, так и самому при ударе пораниться можно, а если что–то боевое наложить, так это только на один удар. Не подходит. О! А зачарую–ка я на непотеряемость! Насколько хватит половины магического резерва, на столько и зачарую. Часа за два после такого, думаю восстановлюсь.

— Семпера! — взмах, жест, похожий на закидывание поклажи за спину и посыл не разлучаться с такой красотой навсегда с вбухиванием половины резерва. В глазах поплыли круги и я тяжело задышал, медленно восстанавливая дыхание.

— Это что ещё такое?!

— Какое ваше дело, мисс Грейнджер? — отдышавшись, равнодушно спросил я. — Вы читаете свою книгу и я Вас не беспокою «всякими дурацкими ритуалами» и «больше никогда не подхожу с идиотскими просьбами». Отчитываться перед Вами я тоже не намерен, так же, как и объяснять все мои действия.

На меня примитивно и грубо наорали и чуть ли не послали. Ну пошутил чуть–чуть. Зачем так бурно реагировать? Как будто действительно кого–то в жертву принёс и ещё над трупом надругался особо–извращённым способом. И когда меня стали называть мистером Поттером, я принял такую игру. Нет, не обиделся ни капли, но что–то мисс Грейнджер слишком много о себе возомнила и теперь в нашем купе общение проходит в сугубо официальном формате. И вот сейчас, на её глазах, происходят такие интересные вещи, а ситуация с собеседником довольно напряжённая. Понимаю.

— Гарри, извини меня, пожалуйста. Я просто сильно испугалась и потому на тебя накричала, — теребя кончик косы, просяще произнесла Гермиона, и глазищами своими так: луп–луп.

Зараза! Как это у ихнего племени так получается, и ведь безо всякого обучения?

— О женщины! Имя вам — коварство, — картинно закатывая глаза процитировал я классика. — Не могу я на такую милоту, как ты, сердиться. Давай уже, задавай свои бесконечные вопросы.

Гермиона уже привычно покраснела, как всегда на мои вот такие, частые и немудрёные комплименты. И чуть не подпрыгивая на диванчике купе, с пулемётной скоростью начала тараторить: