Креза среднего возраста. Сборник рассказов

Традиционным маршрутом, мне нет-нет всё же приходила в голову мысль, что на самом деле уже всё случилось, и автобус меня не объехал. Просто всё прошло так молниеносно и безболезненно, что я толком ничего не понял и ошибочно принимаю себя за живого. Быть может, меня и нет уже минут пятнадцать, а я всё ещё не в курсе. А виной всему моя невнимательность. Один раз я тоже не понял, что старушка-соседка, которая постоянно сидела около дома на лавочке умерла. Отошла в мир иной и забыла закрыть перед этим глаза, а её принял её за живую и приветливо с ней поздоровался. Да ещё удивился, что она вроде такая вежливая, всегда раньше здоровалась, а сейчас смотрит вовсе глаза и молчит. Может это действует в обе стороны, отсюда установить истинное положение дел, стало настолько для меня важным, что я решил немедленно проверить так это или нет, то есть жив или мёртв, однако без посторонней помощи в этом тесте было не обойтись.

Вступать в прямой вербальный контакт с другими представителями своей земной расы лишний раз не хотелось, поэтому я не стал докучать им просьбами подсказать мне точное время, предоставить текущую геопозицию относительно той или иной улицы или поделиться табачным изделием в количестве одной штуки.

Я тупо шёл им навстречу, пока они сами не уклонялись от столкновения, а значит, мой зрительный образ остался доступен для окружающих. Для верности я даже слегка задел кого-то плечом. Следовательно, в дополнение к зрительному образу у меня присутствовала ещё и плотность. Теперь насчёт всего остального можно было не беспокоиться. Я вполне материален. Тест на бытие пройдён. Я жив-здоров, автобус меня обошёл, но впредь следует быть осмотрительнее.

Впервые я пришёл на работу живчиком и в хорошем расположении духа. Да ещё на семь минут раньше обычного времени. Что-то поменялось в расписании поездов на московском центральном кольце, и я успел на тот самый поезд, на который ежедневно в течение полугода на тридцать секунд опаздывал и ещё пять минут ждал следующего состава. Читал книгу и ждал. Впрочем, это время нельзя было назвать потерянным. Наверное, я и не слишком-то торопился, если у меня была книга и пять минут с тем условием, что приду ровно в девять. Вероятно, меня впечатлил счастливый случай с автобусом, раз я пожертвовал своей драгоценной паузой и не остался на платформе с томиком Бориса Виана и с тремя сотнями секунд в резерве.

На работе никого не было. Я сел за свой стол и пока было время – писал. Написал немного. Всё, что успел написать, вы уже прочитали. Писал по старой привычке шариковой ручкой, прямо в своей рабочей тетради, куда записывал телефоны и адреса клиентов. Писал на больную тему. Писал о себе самом. А потом пришёл Иванов и мне пришлось отложить рукопись. До следующего раза. До вечера если найдётся время или если не найдётся, то уже до завтра. Может, завтра тоже получится вписаться в железнодорожный график и выиграть время для повести, пока кто-нибудь не придёт. Это если опять удастся избежать смерти, удастся выспаться до конца и удастся сохранить возможность для творческой пятиминутки.

От меня, правда, ни один пункт не зависел. К тому же Иванов мог прийти раньше. Вдруг ему дома сидеться не будет, он и придёт.

Между прочим, Иванов далеко не худший вариант. Я отложил тетрадь только потому, что он меня о чём-то спросил (несущественное), я что-то ему ответил (впопад) и в принципе, можно было писать дальше. Иванов не мешал мне. К тому же он занялся какими-то своими делами и перестал обращать на меня внимание. Только я уже все равно потерял мысль. Да и надо было приступать к работе. Впереди масса дел. А ведь вместо Иванова могло прикатить начальство. Тогда о работе над рукописью вообще пришлось бы забыть. В этом контексте уже неважно проявляет оно ко мне деловой интерес или нет. В присутствии начальства невозможно сосредоточиться на постороннем предмете, не имеющего отношения к трудовому процессу и неважно видит оно это или нет. Обстановка не позволяет. Какая-то совсем нетворческая складывалась ситуация. В любой момент могли дёрнуть по внутренней линии. В этом отношении начальство оказывало положительное влияние на труд, за который (пусть не щедро, но своевременно) мне платили. Очень стимулировало.

Прошло несколько дней, прежде чем события сложились таким образом, что у меня снова появилась возможность открыть тетрадь и продолжить писать о самом себе с того места, где в прошлый раз я остановился из-за прихода Иванова.

Когда рассказываешь о себе, то получаешь преимущество перед теми, кто пишет не о себе, а о ком-то (чём-то) ещё. Существенно экономит время. Не надо собирать недостающую информацию, копаться в архивах в поисках писем и прочих исторических документов, приставать с расспросами к родственникам и знакомым. Конечно, героя можно просто изобрести (как и всё, что с ним связано), а потом в своей голове делать с ним всё, что заблагорассудится. Только в дальнейшем возможна путаница.