Кричащая лестница

Я добралась до него, опустилась рядом на колени и позвала:

– Джордж!

Он застонал, закашлялся и ответил, не открывая глаз:

– Поздно. Слишком поздно… Оставьте меня. Дайте мне поспать…

Я, как смогла сильно, встряхнула его, потом ударила по щеке и громко сказала:

– Джордж, ты должен проснуться и встать. Джордж, пожалуйста. Ты в порядке? Что у тебя болит?

Он открыл один глаз:

– Уф! Эта щека была единственным местом, которое не болело.

– Эй, взгляни, твои очки, – я вытащила их из пепла и положила ему на грудь. Одно стекло на них треснуло. – Теперь давай поднимайся.

– Что Локвуд?

– Не знаю.

Локвуда я нашла на противоположном конце комнаты. Он лежал на боку, одна сторона распахнутого пальто казалась большим сломанным крылом. Он лежал очень тихо, и мне это не понравилось, как и то, что его покрытое слоем пепла лицо было спокойным, белым и гладким как у гипсовой статуи. Его ударил по голове отлетевший от стены камень – волосы в этом месте были испачканы кровью. Я опустилась на колени, смела рукой пепел с его лба.

Локвуд открыл глаза. Взгляд у него был невидящий, отрешенный.

Я кашлянула:

– Привет, Локвуд.

Глаза его медленно сфокусировались на моем лице и в них промелькнуло узнавание.

– А, это ты… Люси, – Локвуд моргнул, закашлялся, завозился, пытаясь сесть. – Да, Люси. А я уж думал, что ты… Неважно. Как ты, Люси? С тобой все в порядке?

– Да, я в порядке, – ответила я, быстро поднимаясь на ноги.

Наблюдавший за этой сценой сквозь свои треснувшие очки Джордж недовольно заметил:

– Вижу, вижу.

– Что? Что ты видишь? Ничего не произошло, – сказала я.

– Вот именно – ничего. А где же пощечина ему? Почему ты его не трясла как грушу? Вот она, твоя политика двойных стандартов.

– Не волнуйся, – успокоила я его. – В следующий раз непременно залеплю ему пощечину, будь уверен.

– Прелестно, – проворчал Джордж. – Ну а меня в следующий раз ты, очевидно, станешь будить пинком?

– Знаешь, пожалуй, возьму твое предложение на заметку.

Из отверстия колодца продолжал подниматься серебристый дым, и при его свете мы принялись подводить итоги. Особого вреда, к счастью, взрыв нам не причинил, хотя Локвуду и Джорджу досталось отлетевшими от стены камнями. Ну, еще нас всех хорошенько тряхнуло взрывной волной, но это не в счет. Мы сохранили свои рапиры, но израсходовали все запасы железа и соли. У Джорджа, правда, осталась его цепь – мы с Локвудом свои цепи швырнули в колодец.

Первым делом мы по-братски разделили остатки сандвичей с джемом и банки с энергетическим напитком. Мы с Джорджем пристроились на камне, прижавшись спиной друг к другу, чтобы немного согреться. Локвуд стоял чуть поодаль и с каменным лицом смотрел на дым.

– Мы должны были с самого начала атаковать этот колодец, – сказал Джордж. – Уверен, что если бы не тот адский шум, сдвинувший набекрень наши мозги, мы бы так и сделали. Ясное дело, что колодец – это действительно Источник. Это место, где умерли монахи и где до сих пор лежали их кости.

Я молча кивнула. Да, именно в колодце они умирали, эти монахи, после того, как связанных веревками их привели сюда вниз по лестнице. Они знали, куда их ведут и зачем. Ужас, сопровождавший их последний путь, впитался в камни стен…

– Думаю, теперь мне все понятно, – продолжал Джордж. – Души монахов настолько стары, а их смерть была настолько ужасной, что их ощущения преобладали во всем доме и влияли на поведение других Гостей. Именно из-за того, что произошло в этой комнате с колодцем, впоследствии многие обитатели Холла сходили с ума и совершали ужасные вещи.

– Да-да, все эти кровавые герцоги и одержимые идеей самоубийства леди, о которых так любит рассказывать Старкинз, – кивнула я, проглатывая последний кусочек сандвича. – Ты думаешь, теперь все закончилось?

– Надеюсь, что так, – ответил Джордж, глядя на клубящийся дым. – При взрыве той вспышки вокруг разлетелось огромное количество железа, серебра и магния. Думаю, их частицы сплавились с костями, и те будут теперь тихо лежать до тех пор, пока мы полностью не запечатаем и не обезвредим Источник. Лестница станет безопасной. И Красная комната, уверен, тоже.

– Ты полагаешь, та кровь в комнате каким-то образом была связана с монахами? – спросила я.

– Я полагаю, это были сами монахи, только выбравшие необычный вид для своей манифестации. Это Чейнджеры, которые способны принимать самые разные обличья. В Красной комнате они были потоками крови, на лестнице – кричащими и пляшущими тенями, здесь, внизу, показались в облике монахов, хотя это явно не самая их любимая личина. Я подчеркиваю: «их», потому что эти призраки действовали в большей или меньшей степени согласованно. Благодаря этому они превращались в один необычайно мощный призрак. Кстати говоря, такое слияние призраков – вещь не новая. Помнишь тот знаменитый случай в замке Шербурн?

– Помню. Возможно, там было то же самое, согласна. А ты о чем думаешь, Локвуд? – спросила я. – Ты что-то притих.