Кричащая лестница

— Мы не сможем заработать столько денег за четыре недели, я права?

— Не сможем, — мрачно согласился Джордж, вытянув ноги на диване.

— Это нечестно, — воскликнула я. — Мы рисковали собственными жизнями.

— Ага.

— Мы столкнулись с грозным привидением! Мы сделали Лондон безопаснее!

— Ага.

— Нас должны были похвалить за это.

— Хорошая идея, только она не работает, — Джордж потянулся, готовясь встать. — Есть хочешь?

— Нет, слишком вымоталась. Пойду-ка тоже посплю.

Я наблюдала, как он собрал на поднос чайные ложки, кружки, в том числе и ту, которую уронил инспектор, ее он извлек из-под дивана.

— По крайней мере, дело Аннабель Уард закончено, — сказала я. — Хоть какое-то утешение.

— Да, как минимум, это ты сделала правильно.

Глава 11

Я проснулась среди ночи. Все тело болело, вдобавок лежала я в самой неудобной позе — на спине, чуть повернувшись к окну. Одна рука, согнувшись, покоилась на подушке, другая вытянулась на одеяле. Мои глаза открылись, в мозгу звякнуло предупреждение. На первый взгляд казалось, что я элементарно не могу заснуть, но что-то было не так. Меня окружала тяжелая, бархатная тишина и мертвая темень. Мои порезы ныли, а синяки ломило, хотя, весь день после падения, я чувствовала себя вполне сносно. Нужно вставать за таблеткой обезболивающего, но оно на кухне, далеко внизу, чтобы его взять придется приложить слишком много усилий. Шевелиться мне не хотелось. К тому же было очень холодно, и я предпочла остаться в теплой постели.

Я спокойно лежала и таращилась на изгибы потолка. Внезапно белесое свечение появилось за окном, сначала тусклое, но стремительно набиравшее яркость. Антипризрачная лампа. Это ее свет попал в дом, еще умудрившись осветить улицу до угла. Каждые три с половиной минуты она вспыхивала и сурово сияла ровно тридцать секунд, а потом угасала. Официально — это сохраняло дороги безопасными, отгоняя Гостей. В реальности — многие призраки свободно бродили, где им вздумается. Антипризрачные лампы всего лишь убеждали людей в том, что власти хоть что-то делают. И это работало, по-моему. Создавалось некое подобие комфорта. Но когда лампа гасла, ночь становилась чернее, чем раньше.

Вспыхивая, свет озарял кое-какие детали моей комнаты: потолочные перекладины, прутья железной решетки на окне, хлипкий шкаф, в котором весели все мои вешалки, потому что больше в него ничего бы не влезло, даже вешалкам было тесно. По этой причине, моя одежда была свалена грудой на стуле рядом с дверью. Краем глаза я ее видела. Она росла словно не по дням, а по часам. Завтра надо разобраться с ней.

Завтра… У Локвуда было такое храброе, уверенное лицо, несмотря на случившееся. Но ведь времени чудовищно мало. Четыре недели… Четыре недели, чтобы найти немыслимую сумму денег. А ведь это из-за меня мы остались в доме после первой атаки призрака. Я снова решила столкнуться с той девушкой, хотя не было ничего проще, чем взять вещи и убраться оттуда.

Моя вина. Я приняла неверное решение, как на Мельнице Уизберна. Тогда я не повиновалась своим инстинктам, на этот раз следовала им, но они ошиблись. Оба случая привели к провалу, главное же конечный результат. Я все испортила, вот и случилась катастрофа.

Антипризрачная лампа на улице снова погасла, комната погрузилось в темноту. Я по прежнему не двигалась, в надежде, что мне удастся заснуть. Хорошая шутка! Слишком больно, слишком виновата, слишком проснулась, а еще слишком холодно. Я даже стала подумывать взять второе одеяло из сушилки в ванной этажом ниже.

Очень холодно…

Мое сердце задрожало, пока я лежала в кровати.

Откуда такой холод? Он не походил на тот, что обычно царил в середине ноября. Это был холод, из-за которого остается шлейф в воздухе во время дыхания. Это был холод, из-за которого стекла покрываются кристальной паутинкой. Меня охватила волна парализующей прохлады, уже хорошо знакомой.

Я широко распахнула глаза.

Тьма. Даже без антипризрачной лампы, за окном было гораздо светлее, чем в моей комнате. Из всех звуков остался только стук крови, приливавшей к ушам. Сердце колотилось в груди настолько сильно, что перспектива его выскакивания перестала иметь только образный смысл. Каждый мой мускул напрягся. Я стала супер-внимательной, чувствовала каждый дюйм своей ночной рубашки, касающийся кожи, тепло под гладкой поверхностью одеяла, каждый слой повязок на моих ранах. Правая рука, лежащая на подушке, невольно дернулась, ладонь вспотела.

Я ничего не видела, ничего не слышала, но я знала.

Я была в комнате не одна.

Какая-то часть моего разума, вопила, призывая меня к действиям — сбросить одеяло, вскочить на ноги. Не представляю, почему я сделала то, что сделала — мне показалось самым лучшим вариантом просто беспомощно лежать, сжав зубы и не помышлять о крике.

Встать, выйти, спуститься вниз по лестнице. Ну, хоть что-то предпринять!

Я продолжила лежать в кровати.

Просочившийся в мой мозг холодный ручеек, шептал, что идти к двери может быть не лучшей затеей. Ведь я увидела… Что увидела-то?

Я ждала, ждала света.

Иногда три минуты ползут невероятно медленно.