Кричи, белокрылое создание (СИ)

Дотронувшись до засова, брюнетка поймала себя на мысли, что, покинув комнату, не сможет запереть за собой дверь – Марьям останется еще более беззащитной. Они скрылись на втором этаже, здесь царила пугающая тишина, от которой мурашки бегали по спине. Вместе с паникой за минувшие часы ушел и страх, поэтому, ровно дыша и соблюдая осторожность, Лиза выскользнула в коридор.

Тишина оказалась понятием относительным, шорохи доносились со всех сторон. Топот ног, неожиданный крик, после которого никто не рисковал становиться источником звуков. Волнение наступало, от него невозможно было избавиться, как от приставучего кота – пинком под зад. Приходилось мириться с неприятным соседом.

Пройдя несколько метров, Лиза обнаружила на стене карту – в приглушенном аварийном освещении тонкие линии рябили и путались, девушка лихорадочно пыталась отыскать, где находится. Пальцы скользили по пыльному пластику, пока не указали на жирный крест с надписью «Tu es là». Она находилась на этаже, где проводилась интенсивная терапия, а подсобная с медикаментами и инструментами для чрезвычайных ситуаций находилась на первом этаже.

Спускаться к монстрам, или же спасаться от них бегством? Кого я там встречу? Интересно, брат оценит мой рассказ по достоинству, поверит ли в пережитые испытания, когда мы встретимся под крышей нашей любимой кофейни?.. Если оценит. Если я выберусь.

Загадывать наверняка Лиза не хотела, мысли о возможном и высоковероятном провале – не лучшая мотивация для предстоящей миссии по спасению ненормальной девицы. Единственной, кто мог бы помочь ей выбраться.

Спустившись на первый этаж, девушка внимательно осмотрелась. Коридор не пустовал, несколько пациентов сидело по углам, сжавшись и сотрясаясь от страха – или в припадке, – бормоча что-то невразумительное. Здесь было холодно, завывание ветра доносилось из открытой двери, как и шум усиливавшегося дождя. В тусклых темно-зеленых тонах коридор напоминал подземный лаз, подвал, окутанный плесенью и могильным привкусом влаги.

Проходя мимо пациентов, которые боялись ее больше, чем она бедолаг, девушка не стеснялась рассматривать их искаженные страхом лица, испачканные одежды, искривленные деформированные болезнями и жестокостью тела. Убогое зрелище, вызывающее жалось, нежели отвращение.

Восьмое мая, среда. В это время я обычно сплю без задних ног… Вчера бы пришла домой в семь вечера, поужинала бы салатом и гуляшом, который бы уже заканчивался – я готовлю по воскресениям, хватает до четверга. Закуталась бы в одеяло, включила стрим или сериал. К плохому настроению компанию бы составил бокал персикового сладкого вина, к хорошему – черный чай с лимоном, ну и конечно же мой очаровательный Джокер. Как ты там, мой песик?.. А утром на работу, писать автотесты и ругаться на разработчиков, что они ни черта не умеют. А нашу команду бы порицал DevOps…

Рутина и однообразие. Оно такое спокойное и безопасное, зона комфорта, как теплое одеяло, которое у меня вырвали и окатили ледяной водой в разгар зимы.

Я хочу вернуться под одеяло… наверное…

Остановившись напротив процедурного кабинета с открытой дверью, Лиза задержала взгляд на темных силуэтах, тенях, которые напоминали груду мусора. Пока глаза привыкали к темноте, загадка, скрываемая ночью, предстала перед брюнеткой картиной расправы – точнее, финальным аккордом, результатом минувшей пытки. Молодой парень, чья голова свисала с закатившимися глазами, лежал на кушетке с разорванным животом, из которого толстыми плетями свисали кишки. Лужи крови чернели под ним маленькими озерами, металлический запах парил под потолком парким облаком. Рот незнакомца, широко открытый, застыл в предсмертном вопле. От глаз ко лбу тянулись засохшие дорожки слез, смешанные с красными подтеками.

Лизе стоило бы испугаться. Но она даже не чувствовала рвотного позыва, несмотря на кислый запах. Для нее труп парня предстал, словно предмет искусства, дивный экспонат, на который искушенный зритель любовался бы часами.

– Ты прекрасен…

К глазам подступили слезы, Лиза сморгнула их и двинулась дальше по коридору, стараясь не думать, что постепенно сходила с ума. Но чем меньше она сопротивлялась, тем легче становилось на душе. Она позволяла нитям безумия пронизывать мозг, истязать его и подчинять, чтобы, наконец, избавиться от гнетущего ощущения.

Ни одиночества, ни самобичевания. Она не чувствовала ничего – в этом избавление, в этом вся прелесть счастья!

Не заметно для себя брюнетка добралась до интересующей ее подсобной, только дверь оказалась заперта на небольшой замок.

– Ну кто бы сомневался, – не удивилась Лиза.

Она смотрелась, не обнаружив ничего полезного, что помогло бы сбить замок. Небольшое усилие – или большое, – и дверь отворится. А затем вес арматуры в руке стал очевидной подсказкой, поэтому, замахнувшись, Лиза готовилась нанести первый удар. Но вовремя остановилась.

Поднимать кипишь – не самая лучшая идея. Я привлеку внимание, которого бы стоило избегать.