Кричи, белокрылое создание (СИ)

Как только мужчина двинулся по кругу, Кристоф бросил на него взгляд, и в приглушенном свете настольной лампы увидел пленителя. Плечи обтягивала куртка, взятая у одного их охранников – не удивительно, в комнате царила прохлада. Острые черты правой стороны лица скрывала отросшая челка. Рубашка оказалась запятнана пылью и какими-то пятнами, не напоминающими кровь, однако от этого легче не становилось, как и от понимания, с кем их столкнула судьба.

– Каждый из вас думал, наверняка думал о том, чтобы распахнуть эту дверь, снять лживую маску, почувствовать свободу. А вы нас запирали, запирали и запирали…

Мужчина делал остановку за спиной у каждого из присутствующих, нарочито подчеркивая, что уделяет всем внимание.

– Вы! – Воскликнув и хлопнув по плечу связанного санитара, пациент вынудил женщин испуганно воскликнуть и заплакать; мужчины едва сдерживали ужас. – Вы, вы, и вы… Охранник, санитар, медсестра, о, и даже несравненная кухарка… чьи блюда напоминали помои, но чего таить, я не рассчитывал на фуагра. Хех. Да… о да… Судьба так несправедлива. Сначала мы всегда так думаем, но потом нам представляется шанс воздать по заслугам. Вы так любите, чтобы судьба решала… так пусть и решает. Ведь судьба – величайший их когда-либо существовавших художников.

Стефано Валентини – военный фотограф, которого Murkoff привезли бог знает откуда, однако посттравматический стресс, тянувшийся долгие месяцы после возвращения с поля боя, сделал из мужчины неконтролируемого убийцу. Кристоф не знал всех деталей дела, поскольку пациента предоставил, что называется, в распоряжение доктор Нестор Новак.

На Стефано также применяли «лечение» резонансной машиной, и, судя по отчетам, это приносило успехи. Только в том ключе, что теперь мужчина методично планировал свои расправы: заколотый вилкой пациент, найденный в туалете; подвешенный на оторванной полоске простыни уборщик. Его перевели в изолятор и увеличили количество процедур, и – о, чудо – мужчина более ни на кого не кидался, поэтому его перевели в блок «B2». Похоже, притворяться он умел также мастерски, как писать картины.

Появившийся в руке револьвер напустил на людей дополнительную волну ужаса, кто-то пытался высвободиться, дергаясь из стороны в сторону, некоторые в немом оцепенении уставились на оружие. Кристоф почувствовал, как сердце упало в пятки. Особенно активный в попытках освободиться заложник вызвал у Стефано недовольство, поэтому, ударив его прикладом по голове, убийца вынудил остальных людей замолчать. Санитар, которому достался удар, обмяк на мгновение, но продолжал покачивать головой; из ссадины на бритом затылке пошла кровь.

– Не стоит портить все веселье раньше времени, – остановившись позади кухарки, по щекам которой текли черные дорожки из туши и слез, Стефано посмотрел на Кристофа и хитро улыбнулся. – Это ведь судьба выбирает нас.

Судьба выбирает нас…

Он помнит меня, помнит всех. Чертов ублюдок…

– Посмотрим, из кого она пожелает сейчас сотворить шедевр.

Прокрутив барабан револьвера, Стефано приставил дуло к голове женщины и нажал на спусковой крючок. Раздался глухой щелчок, после которого опустилась секундная тишина. Люди в ужасе, не зная, как реагировать на происходящее событие, вжались в стулья и с распахнутыми глазами смотрели на мужчину. Кухарка, чудом избежавшая смерти, издала утробное мычание и зашлась в рыданиях, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Все не просто так, – задумчиво протянул Стефано, – в деле любого творца главное подобрать правильный инструмент, иначе все пойдет прахом. Доктор Новак воистину один из величайших творцов… такие чудеса с разумом может сотворить разве что бог. Ну а вы… вы не боги.

Провернув барабан, пациент подошел к следующему заложнику и нажал на спусковой крючок.

Клац. Тишина. Судорожные содрогания «защищенного судьбой».

– Но у каждого должен быть шанс, у каждого из вас, ведь когда-то мы сражались на одной стороне. Это было бы даже забавно, если бы не было столь трагично. Все зависит от воли случая… от заключения психиатра…

Подойдя к связанному парню в рубашке, Стефано приставил к его голове револьвер, и на этот раз оглушительный хлопок сотряс стены, вынудив людей в ужасе вздрогнуть. Брызги мозгов и костей плеснули Кристофу в лицо, запачкав левую щеку и плечо. Только теперь, когда пуля унесла первую жизнь в игре безумца, он осознал, как близко находился к смерти.

Страх медленно сдавил кольцо на его шее, запустил тонкие иглы под кожу, не позволяя шелохнуться.

– И от подписи юриста… да, док, не бойтесь, до вас дойдет очередь.

От адреналина жгло тело, кровь закипала, складывалось впечатление, словно грудная клетка превращалась в тиски, сжимающие сердце и легкие. Холодный пот скатывался по лбу, смешиваясь с каплями теплой крови. Кристофа начинала бить дрожь, остановить которую ему не удавалось. Мысли разбежались прочь по углам, оставив на виду лишь ту, что крутилась вокруг револьвера, барабан которого пополнился новой пулей.