Кричи, белокрылое создание (СИ)

– Потому что, – с неожиданной легкостью отозвалась Марьям, – я одна из тех, кто может остановить царящее здесь безумие.

8мая. 2:14

Франция, лечебница «CygneBlanc».

С наступлением глубокой ночи CygneBlanc проснулся окончательно. Грохот крушащейся мебели, топота ног и какофонии голосов разливался по округе, проникал сквозь щели, проносился вместе со сквозным ветром.

В этом безумном аду Илона с трудом отыскала безопасный уголок, заперев за собой дверь на засов и забившись в угол. Ее било дрожью от тревоги и страха; заламывая трясущиеся руки, блондинка с трудом представляла, что делать дальше. От стресса у нее крутило живот, пришлось прилечь на стол, чтобы спазм отпустил ее. Это стало ошибкой, поскольку Морфей моментально унес ее в мир снов. Но реальность грубо вырвала из его крепких объятий.

Из коридора разнесся столь дикий и оглушительный визг, от которого у Илоны чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Резко выпрямившись и осмотревшись, она с долей облегчения отметила, что никто не проник на ее территорию.

Кричала женщина, пробегая мимо по коридору прочь от толпы – судя по надвигающему топоту, иначе не скажешь – пациентов. Срывающийся от ужаса голос Илона узнала почти моментально, бросившись к двери, но застыв с поднятой над щеколдой рукой. На нее вновь набросилась дрожь, стало страшно при мысли, что, покинув безопасное место, она тоже станет жертвой. Ей хотелось помочь, но также хотелось и жить.

Прости, София, я ничем не могу помочь. Ничем не могу помочь, ничем…

Зажмурив глаза, медсестра опустила лоб на прохладную поверхность двери и заплакала. Одинокие две слезы скатились по щекам, которые она поспешила стереть и собраться с силами. Но она ничего не могла поделать, ее словно бросило в омут воспоминаний, когда ей довелось побывать в рядах гуманитарной миссии в Афганистане. Грохот разрывающихся снарядов, затравленные войной и страхом беженцы, рыскающие военные. Даже тогда девушке не было так страшно, как сейчас.

Нельзя вечно бояться и сидеть здесь, нужно двигаться, убираться прочь.

Сбежать и никогда не возвращаться – Илона десятки раз задумывалась о том, чтобы покинуть психиатрическую лечебницу. Ей трудно было сохранять спокойствие, только вера в добро, ее заклятая мантра, помогали не упасть в глубокий колодец отчаяния. Порой ей хотелось отмахнуться от всего, признать, что никакого добра не существует, а мир погружен в серые тона. Но если она позволит себе эту слабость, то больше не сможет вернуть силы.

Ведь бежать некуда. За пределами Белого Лебедя меня также ожидает пустота…

Засов беззвучно выехал из петли, однако щелчок замка показался Илоне оглушительным. Она замерла, опасаясь, что привлекла чужое внимание, но, к счастью, коридор оказался пуст.

Привыкнув к полумраку, блондинка с замирающим от страха сердцем покинула временное убежище. Прежде всего она сняла халат, оставив на себе куртку Кристофа, чтобы не выделяться и хоть как-то бороться с холодом опустившейся ночи. В качестве оружия девушка подготовила ножку стула, – не слишком перспективный способ самообороны, но ничего лучше она не нашла.

Держась близ стены, Илона двигалась в западном направлении, помня, что вход в подземные тоннели находился на первом этаже. Она в приступе паники забралась на третий, и теперь ей предстоял нелегкий путь, который мог закончиться чем угодно.

И смерть – не самое худшее.

Лестничная площадка находилась в соседнем крыле, куда более просторном и обозреваемом, поэтому, крепче сжав деревяшку, девушка прислонилась к стене и как можно осторожнее отворила незапертую дверь. От доносящихся голосов у нее едва не дрогнула рука, пришлось побороть себя, чтобы не побежать обратно. Заглянув в образовавшуюся щель, медсестра никого не заметила. Звуки возни доносились из глубины коридора, из прилегающего помещения. Если бесшумно проскочить мимо, никто не заметит.

Невнятное бормотание перерастало в отчетливые слова и будоражащий смех. Двигаться аккуратно и бесшумно, чтобы не задеть ненароком мусор, давалось невероятно сложно. Чем ближе она становилась к эпицентру шума, тем быстрее колотилось сердце.

Шумное сбивчивое дыхание, ритмичные крики и злобные ругательства. У Илоны будто что-то оборвалось внутри от осознания происходящего. Она сделала еще шаг, другой.

Не смотри, не смотри, не смотри!

Четверо мужчин напоминали животных, загнавших беспомощное создание в угол. София лежала на столе, пока сзади ее терзал один из пациентов под ободряющие вопли остальных соучастников. Женщина не двигалась, влажные от слез глаза напоминали стеклянные бусины. Они будто насиловали безвольную куклу, мертвое тело, которое покинул дух.

Оцепенев от ужаса, Илона не могла долгую секунду оторвать взгляд от представшей картины. У нее задрожали руки, сердце билось о ребра, надеясь обрести свободу, и блондинка задумалась о том, что выброситься из окна – не такая и плохая идея… хотя преградой станут решетки.